– Я хотел бы, чтобы это выпили вы!

Их глаза встретились. Румянец сбежал с ее щек. Она протянуларуку и взяла пиалу. Он затаил дыхание. Не совершает ли он ошибки? Кто знает...

Она поднесла пиалу к губам, но в последнее мгновение всталаи выплеснула чай в цветочный горшок.

Эванс с облегчением перевел дух.

– Все в порядке? – насмешливо спросила она.

– Вы умная женщина, миссис Мерроудэн, – сказал Эванс. –Надеюсь, вы меня поняли. Это не должно повториться. Вы понимаете, что я хочуэтим сказать?

– Да, – ответила она ровным голосом, и ни один мускул недрогнул на ее красивом лице.

Он удовлетворенно кивнул. Она была ловка и, конечно, нежелала идти на виселицу.

– За долгую жизнь – вашу и вашего мужа! – пошутил он,поднимая пиалу.

Эванс сделал глоток, и мгновенно лицо его страшноисказилось, налилось кровью. Он хотел встать, закричать, но ноги одеревенели, ион упал, скорчившись от дикой боли.

Миссис Мерроудэн, слегка улыбнувшись, наклонилась к нему иласково сказала:

– Вы совершили непростительную ошибку, мистер Эванс,подумав, что я хочу убить Джорджа. Какая глупость с вашей стороны!

Некоторое время она еще постояла, смотря на мертвое тело –на третьего человека, который хотел разлучить ее с любимым – с ДжорджемМерроудэном.

Потом улыбка снова осветила ее лицо, и теперь она более, чемкогда-либо, стала похожа на мадонну. Ее крик услышал муж и тотчас прибежал наее зов в гостиную:

– Джордж! Джордж! Иди скорее! Ужасный случай! Бедный мистерЭванс...

Она перелистала страницы «Дейли лидер» и глубоко вздохнула,с отвращением взглянув на яйцо всмятку, тост и маленький чайник. Не то чтобы уДжейн не было аппетита: она умирала с голоду и могла бы съесть полтора фунтабифштекса с жареной картошкой и зеленой фасолью и запить все это чем-нибудьпокрепче чая. Но девушки, у которых состояние финансов оставляет желатьлучшего, не могут выбирать. Джейн была счастлива, что сегодня имеет возможностьсъесть хотя бы яйцо всмятку. А завтра? Завтра даже это может быть весьмапроблематично...

Она снова занялась страницей «Дейли лидер» с мелкимиобъявлениями. Работы не было, и ее положение становилось все более критическим.Даже любезная хозяйка скромного семейного пансиона, встречаясь с Джейн,смотрела как бы сквозь нее.

«Однако, – думала девушка, поднимая по привычке подбородок,– я умна, красива и хорошо воспитана. Чего же еще?»

Судя по газете, всюду требовались машинистки с опытомработы; коммерческие директора с капиталом; дамы желали поделиться доходами отразведения птицы, предварительно разделив расходы, и искали бесчисленноеколичество кухарок, нянек и горничных.

«Я не вижу ничего предосудительного в том, чтобы статьгорничной, но ведь опять-таки меня не возьмут из-за отсутствия опыта».

Она снова вздохнула, отложила газету и принялась за яйцо,заедая его хлебом, со всем пылом здоровой молодости. Проглотив последний кусок,она снова взяла «Дейли лидер» и погрузилась в чтение колонки объявлений.

Две тысячи фунтов – и все было бы так просто! Она нашла покрайней мере семь исключительных случаев, дающих самое малое три тысячи фунтовгодового дохода.

«Если бы они у меня были, я бы так легко их не выпустила», –думала девушка.

В газете она нашла множество совершенно удивительныхпредложений купли-продажи. Потерпевший бедствие клерикал, достойная вдова,офицер-инвалид имели настоятельную потребность в суммах от пятидесяти до двухтысяч фунтов.

Вдруг она остановилась и перечитала одно объявление. Онопоказалось ей каким-то сомнительным, странным, и внутренний голос предостерегее: «Я должна быть осторожна. Однако...» Объявление гласило:

«Если девушка в возрасте от двадцати пяти до тридцати лет,блондинка с голубыми глазами, темными бровями и ресницами, прямым тонким носом,ростом не менее метра семидесяти, обладающая способностями к имитации ивладеющая французским, захочет посетить дом номер 7 по Индирслайт-стрит междупятью и шестью часами вечера, она узнает хорошую новость, касающуюся ее».

«Святая невинность, или Как девушки плохо кончают, –подумала Джейн. – Конечно, следует быть осторожной, но это, право же, детали. Ачто, если я... Ну-ка, перечитаю еще раз... От двадцати пяти до тридцати. Мнедвадцать шесть. Голубые глаза – есть. Блондинка с темными бровями иресницами... Все совпадает. Прямой нос? Ну... да, почти. Рост у меня метршестьдесят восемь, но можно надеть высокие каблуки. Я хорошо умею копировать,особенно голоса. По-французски говорю как ангел или как француженка. Короче, явполне подхожу. Они там все прямо попадают, как только увидят меня».

Джейн вырезала объявление, положила в сумочку и попросиласчет.

В пять часов она посетила указанную улицу – маленькую,какую-то печальную, но достаточно респектабельную.

Дом номер 7 ничем не отличался от соседних. В немразмещались различные конторы. Но Джейн тотчас увидела, что не у нее однойсветлые волосы и голубые глаза: с полсотни ей подобных девиц толпились удверей.

«Оказывается, здесь конкуренция. Придется встать в очередь».

Сказано – сделано. Из-за угла вынырнули еще три кандидатки,и Джейн сравнила данные: увы, не все было в ее пользу.

«У меня столько же шансов, сколько у всех у них, – трезвооценила она ситуацию. – И что делать?»

Очередь медленно, но верно двигалась внутрь дома. Черезкакие-то промежутки времени стайка девушек с возмущенными или разочарованнымилицами выливалась на тротуар и рассеивалась.

«Не подошли! – думала Джейн. – Надеюсь, что так все и будетпродолжаться – пока очередь не дойдет до меня!» Вокруг нее тревожно гляделись взеркальца, пудрили носы, подкрашивали губы.

«Хотелось бы, чтобы у меня была более элегантная шляпа», – сгоречью подумала Джейн.

Наконец подошла ее очередь. Затаив дыхание, она вошла череззастекленную дверь в кабинет, и ей сделали знак пройти в следующий. Онаочутилась в маленькой комнате с большим столом, за которым восседал мужчина сживыми глазами и величественными усами. Он быстро оглядел девушку и показалпальцем на дверь справа.

– Подождите, пожалуйста, там, – сухо сказал он.

Джейн повиновалась. А «там» сидели еще пять блондинок,которые при ее появлении бросили на нее недружелюбные взгляды. Джейн сразупоняла, что попала в число отобранных кандидаток, и ее надежды возросли. Однакоей пришлось признать, что в границах объявления все сидящие здесь имели,пожалуй, равные шансы.