— Мои люди допросили торговцев, продавших тебя, и их показания довольно интересны. На тебя наткнулись в Ширанисской пустоши. — Мне это ни о чем не говорило, и, видя это, он пояснил: — Эти земли считаются ничейными. Они расположены вблизи разлома и там давно никто не обитает. Временами оттуда лезет всякая нечисть, и никто не хочет бросать своих людей на убой, предпочитая просто укреплять границы.

Я не совсем поняла причину этого, и он добавил:

— Вся нечисть предпочитает передвигаться в ночное время, не вынося солнечного света, а от разлома до любой из границ больше суток пути. Тебя нашли днем. Ты была при смерти, с сильными внутренними повреждениями, без сознания и вокруг никаких следов. Можно смело утверждать, что, не наткнись они на тебя, ты бы умерла. Согласна с этим?

— Допустим, — осторожно ответил я, не понимая, к чему он ведет.

Для него этого оказалось достаточно, и мужчина продолжил:

— К вопросу о твоей продаже — ты была в критическом состоянии и, не продай они тебя, вряд ли бы перенесла дорогу. Сделать это они имели полное право. Ты находилась на ничейных землях, о своем подданстве заявить была не в состоянии и оказалась обязанной им жизнью. Они потратились на твое лечение и были вправе компенсировать свои расходы. К тому же любой суд признает, что, заключая сделку купли-продажи, они фактически спасли тебе жизнь. Вот показания свидетелей, — указал он на бумаги, лежащие на столе. — Желаешь ознакомиться?

Он настолько четко расписал факты, что у меня не осталось сомнений. Я качнула головой и тихо спросила:

— К чему вы ведете?

— Хочу, чтобы ты не тешила себя иллюзиями. Сделка законна, сообщить своим родным о выкупе и как-либо изменить положение ты не желаешь. Ты — рабыня и находишься в моей собственности.

— Разве я оспаривала это?

— Нет, но твое поведение говорит об обратном. Ты позволяешь себе тон и поступки, недопустимые не то что для рабыни, но и для вольнонаемных работников.

С этим не поспоришь, и я решила промолчать, ожидая продолжения. Его слова пробили брешь в моей уверенности и ясно обрисовали весь ужас моего положения. Я — рабыня, бесправная собственность, и если Влад меня не найдет, обратиться за помощью мне не к кому.

Удовлетворившись моим смиренным видом, аттан встал. Под моим взглядом он прошел к одному из шкафов, который открыл ключом, и достал нефритовую чашу, украшенную золотом, с драгоценными камнями, и такой же нефритовый кинжал.

Я во все глаза следила за его действиями. Со всем этим он вернулся к столу. Когда он взял в руки нож, признаться, я несколько напряглась.

— Что вы делаете? — спросила с тревогой.

— Собираюсь снять с тебя ошейник рабыни. Твоя задача молчать и не мешать мне.

— Я не буду рабыней?! — в шоке пролепетала я.

— Имеешь что-то против?

— Нет… — Ошейник свой я тихо ненавидела. Он был символом рабства и неудобным украшением, которое постоянно напоминало о себе. На него было нанесено имя владельца. Застежки не было, только кольцо. Подозреваю, через него проходила цепь, если раба желали приковать. Понятия не имела, как на меня его надели. Возможно, не обошлось без магии.

— Тогда дай руку и больше ни слова. Мне нужна твоя кровь.

Я с готовностью протянула ему требуемое. Крепко сжав руку, он резанул по запястью и подставил чашу. Когда количество крови посчитал достаточным, поднес мою длань к губам и что-то прошептал. На моих глазах рана затянулась. То же он проделал со своей рукой, только порез залечивать не стал.

— Закатай рукава, разуйся, сними чулки и чепец, — распорядился аттан и отвернулся, забормотав что-то нараспев на незнакомом языке и водя по краю чаши ножом.

Выполнив требуемое, я замерла.

— Закрой глаза, — последовал следующий приказ, и я подчинилась. Понятия не имела, что он делает, но готова была на все, чтобы избавиться от рабского ошейника.

Когда он коснулся чем-то моего лица, я вздрогнула, но глаз не открыла. Аттан рисовал какие-то знаки на моих глазах, губах, ушах, непрестанно произнося непонятные слова, потом перешел к рукам и ступням. Равномерный ритм речи вводил меня в нечто вроде транса. Несмотря на происходящее, страха я не испытывала. Лишь в самом начале мелькнула мысль, что это немного напоминает ритуал, который провел Влад в Индии.

«Уж не собирается ли он сделать меня своей женой?» — мелькнула шальная мысль, но тут же и пропала. Аттан знал, что я замужем, мы не в храме, да и как сильно нужно льстить себе, чтобы хоть на мгновение предположить подобное.

Подозреваю, что знаки он выводил ножом, но не резал, так как боли не было, лишь странное зудящее чувство. Я ощущала каждый сантиметр тела, где он меня коснулся. С каждым его словом мои конечности наливались тяжестью, и даже пожелай я открыть глаза, была бы не в силах поднять ставшие свинцовыми веки. Мысли текли лениво, да и все мое сознание погружалось как в вату. В себя пришла лишь тогда, когда почувствовала сильное жжение на запястьях. Боль заставила меня очнуться и распахнуть глаза.

Первое, что увидела — темно-серые глаза хозяина дома. Мужчина молча стоял напротив меня и выглядел изможденным. Как бы там ни было, его состояние меня мало заботило. Перевела взгляд на запястья и потеряла дар речи — на них проступила вязь татуировок. Я узнала герб аттана, его имя и еще какие-то знаки. Это меня так пометили?!

Воспользовавшись моим замешательством, мужчина потянулся к моей шее, и я услышала глухой щелчок. Вместе с половинками рабского ошейника он отступил и прислонился бедром к столу. Только сейчас я увидела, что стояли мы в очерченном кровью круге.

— Что это?! — требовательно спросила я, показывая ему свои руки.

— Мой знак, — кратко ответил он.

— Вы сняли ошейник, чтобы надеть кандалы?! Вы же сказали, что я не буду рабыней! — чуть ли не вскричала я, чувствуя себя обманутой.

— Ты не рабыня. Но не думала же ты, что я тебя отпущу?

К сожалению, именно так я и думала и почувствовала себя последней дурочкой, что поверила ему.

— Что вы сделали? Кто я теперь? — глухо спросила его.

— Моя Тень.

— Кто?! — Мне показалось, что я ослышалась.

— Моя Тень, мой голос, мои уши, — устало ответил он, бросая остатки ошейника на стол. — Моя собственность, но для других равная мне по положению.

Что-то у меня от всего этого ум за разум начал заходить, а он продолжил:

— Можешь переселиться в гостевые покои напротив моих. Иди отдыхай. Завтра мы поедем в город и займемся твоим гардеробом.

— И это все, что вы мне скажете? Иди отдыхай?! Сделали со мной непонятно что и решили успокоить покупкой тряпок? — Я буквально задыхалась от бешенства. Нервы сдали, я пребывала на грани истерики.

— Я все сказал и на долгие объяснения не настроен, — ледяным тоном повелительно отрезал аттан. — Ты забываешься и плохо слушаешь! Это для других ты равна мне по положению, а для меня — собственность.