Но в середине обеда Симона спустилась и присоединилась к нам. Харви прав — она пребывала в отвратительном настроении. Я постаралась как можно скорее ускользнуть от нее, а Харви Сангер никак не мог бы последовать за мной.

Я села за стол и погрузилась в мысли о Тони и о том, что я знала о смерти Терезы. Взяв лист бумаги, я стала делать заметки, обрисовывая замешанных в это дело лиц и мотивы их поступков, как если бы писала роман.

Полицейские были уверены, что Тони и Харви Сангер были единственными подозреваемыми, я добавила X как возможного бродягу-психопата или случайного прохожего, которого внезапно охватила темная, первобытная жажда убийства, и он напал на Терезу.

Потом я добавила четвертое имя — Брюс Монро. Затем неуверенно пятое — Симона Стантон, с вопросительным знаком. В действительности у меня не было веских причин добавлять какое-либо из этих имен, но мне хотелось рассмотреть всех живущих в Кондор-Хаус.

Брюс Монро не имел видимых причин убивать Терезу, но большую часть своей жизни он занимался тем, что выслеживал и убивал живых существ. Убийство было для него привычным способом существования, несмотря на вновь выработанную им философию. Если вооружить его мотивом, он может убить инстинктивно, без долгих размышлений. Но почему Терезу?

Я вздрогнула — кто-то стучал в дверь моего кабинета — приглушенный, тихий стук…

Я поспешно подошла к двери:

— Да?

— Впустите меня, Маделин. Это Харви, — настойчиво прошептал голос. — Я должен кое-что вам сказать…

Что-то звякнуло за дверью — будто бутылка ударилась о стакан.

— А это не может подождать до завтра?

— Нет. Я хочу поговорить с вами о Симоне и ее гепардах.

Я заколебалась:

— Уже поздно, Харви, и я устала.

— Но еще нет и одиннадцати, и она тоже говорит, что поздно! — пробормотал он. — Все женщины здесь одинаковые. Сначала Симона, потом вы. Стараешься оказать вам услугу, а вы даже не проявляете элементарной вежливости…

Я открыла дверь и посмотрела на него:

— Что вы хотели мне сказать, Харви?

Он скользнул по мне взглядом, и в его глазах отразилось разочарование.

— Все еще одеты? Так к чему вся эта суета? Я-то думал…

— Я же сказала, что устала.

— Не собираетесь пригласить меня? — насмешливо спросил он.

— Если вы хотите побеседовать, я спущусь в гостиную. Вы немного выпили, не так ли? А Симона и без того расстроена. В ее теперешнем настроении ей, наверное, не понравится, если мы станем разговаривать здесь.

— А кому какое дело до того, что нравится или не нравится Симоне? — саркастически бросил он.

— Мне, — спокойно ответила я. — Она моя хозяйка. Я здесь для того, чтобы написать для нее сценарий. Забыли?

— Хорошо, хорошо! — согласился он. — Хотя не могу понять, почему она снова хочет работать. У нее нет такой необходимости. Просто смешно. Все в целом смешно и нелепо. Мы могли бы сейчас жить на Ривьере и наслаждаться жизнью. Или во Флориде. Или в любом другом проклятом месте, только не здесь!

— Разве в этом моя вина?

— Нет. Может, и нет. Но вы даже не приглашаете молодого человека войти. Не хотите разговаривать со мной… Ведь с Рандом вы ведете себя совсем по-другому?

Внезапно он оперся рукой о стену, и я обратила внимание, что он не очень твердо держится на ногах. Наверное, пил не переставая с тех пор, как я оставила их с Симоной в столовой.

— В связи с чем вы упомянули мистера Ранда? — осторожно спросила я.

Он засмеялся:

— Не станете же вы отрицать, что встречаетесь с ним, дорогуша? Вы отправляетесь на прогулку на лошади Монро, а Ранд выезжает вам навстречу на машине. Даже Симона знает об этом. А сегодня днем вы ездили к Ранду домой. И поверьте, я не осуждаю за это Ранда…

— Если Симона не одобряет какие-то мои поступки, она, безусловно, должна высказать свое недовольство мне, — заявила я.

— Ну вот, теперь вы рассердились на меня. Не надо так, Маделин. Не следовало мне говорить вам… Послушайте, можно мне зайти и поговорить с вами?

— Поговорим утром. Если вы не забудете, — сказала я. — Спокойной ночи, Харви.

Он качнулся в дверном проеме и посмотрел на меня.

— Какого черта такая девушка, как вы, вмешивается во все это? — сердито спросил он. — Предупреждал я вас держаться подальше от Ранда? Предупреждал в первый же день, когда вы приехали с этим чертовым Саки. — Он рассеянно покачал головой. — Встречаться с Рандом снова и снова и жить здесь, совать нос в чужие дела, задавать вопросы. Не думайте, что Симона не видит вас насквозь, Маделин Феррари, если это действительно ваше имя… Или что вам удастся разведать то, что не удалось другим…

Он нетвердо развернулся, и стакан снова звякнул в боковом кармане его пиджака. Я испуганно посмотрела ему вслед.

— Не думаете же вы?..

— А что мне думать, — отмахнулся он от меня. — Теперь я знаю, что вы замышляете. Думаете, вам долго удастся дурачить Симону? Глупо было с вашей стороны приезжать сюда, так что не вините меня, если с вами произойдет что-то неприятное. Вините во всем себя…

— О чем вы говорите, Харви? Вы изображаете меня какой-то шпионкой.

Он, покачиваясь, пошел от меня, что-то бормоча себе под нос. Было бесполезно пытаться продолжать с ним разговор. Я вошла в комнату, закрыла дверь и прислонилась к ней, вся дрожа. Харви Сангер сегодня сильно напился, но я поняла, что он хотел сказать.

Тони Ранд упомянул о том, что нанимал детективов — наблюдать за Кондор-Хаус. Мужчину и девушку, как он сказал, которые приехали в Илуачи. Так, значит, Харви и Симона приняли меня за частного детектива.

Я содрогнулась, вспомнив о гепардах. Тони не стал говорить мне о том, что произошло с детективами, сказал только, что им не удалось выяснить ничего нового.

Но я-то нашла. Я видела надпись на обратной стороне портрета Харви Сангера. Сказал ли ей об этом разгневанный Брюс Монро? И если он сказал, что узнал о портрете от меня?

Внезапно я почувствовала себя ужасно одинокой. Я заперла дверь кабинета, поспешно прошла в спальню и закрыла также внутреннюю дверь. Мое сердце глухо билось. Я осмотрела большую комнату. За окном было очень темно.

Мои окна были открыты, и, когда занавески заколыхались под порывом ночного ветра, приглушенный рев долетел вместе с бризом. Эти большие кошки проявляли сегодня вечером беспокойство. Может, потому, что Брюса Монро не было. Я замерла, прислушиваясь. Прерывистый рев принадлежал одному из львов, спровоцировав другие, столь же зловещие звуки. Охваченная ужасом, я стояла и прислушивалась, наблюдая за колыхавшимися занавесками.

Постепенно звуки замерли, и занавески перестали покачиваться. Я крадучись подошла к окнам и поспешно закрыла их. За стеной, окружавшей зверинец, горели огни. Я видела их отблески и неясные очертания стены темницы для животных, но сад и лужайки под моим окном лежали в полной темноте. Наверное, где-то там спали гепарды. Или, возможно, их так же, как и других животных, охватило беспокойство, и теперь они крадутся куда-то под моими окнами. А может, они вскарабкались на дуб?..