— Слушаюсь.

— Хотя, погоди, — остановила работника Тамар Григорьевна. Мальчишка уже было обрадовался, но радость быстро испарилась. — Я проверю остальных. Подозреваю, что он не один такой.

Дети взволнованно засуетились и принялись осматривать свои руки и вытирать лица. Дима умывался сегодня, но даже он не смог отказать себе в желании привести себя в порядок всеми возможными на данный момент способами.

— Вот блин, вот блин, вот блин, — затараторил Стас, усерднее остальных водя руками по волосам и лицу.

— Что с тобой? — спросил его Гена.

— А ты как думаешь? Я сегодня не умывался. Нас же разбудили слишком рана, вот я и провел в постели все то время, которое нам выделялось на умывание. Вот блин, я не хочу оставаться без завтрака.

— Тишина!!! — прокричала Тамара Григорьевна. Никто из детей не разговаривал громко, но практически все начали перешептываться, а потому столовую заполнили тревожные детские голоса. Потребовалось всего одного слова заведующей, чтобы тишина вернулась в помещение.

Прежде чем и.о. директора поравнялась со Стасом, к первому мальчишке присоединились еще четверо, а также две девочки, которые со слезами на глазах, испуганно глядели по сторонам.

— Вытягивай вперед руки, чего уставился на меня?! — обратилась «ведьма» к Стасу. Тот вытянул вперед дрожащие конечности и с трудом проглотил ком, вставший поперек его горла.

Тамара Григорьевна уже привычно сморщила нос, глядя на скопившуюся черноту под ногтями мальчика, затем с тем же отвращением осмотрела его с ног до головы.

— Ты не только грязный, но и толстый как боров!

Пусть эти слова не были обращены к нему, но Дима испытал неподдельную злость, а его руки сами сжались в кулаки.

— Тебе отсутствие завтрака только пойдет на пользу. Я же хочу наказать тех, кто не соблюдает норм гигиены. А потому, я не только лишу тебя сегодня завтрака, но и всех ужинов, начиная с сегодняшнего дня.

Стас в ужасе поднял голову и с мольбой взглянул на Тамару Григорьевну. Он не мог просить, но очень хотел верить, что его заплаканный взгляд разжалобит заведующую и она отменит свое решение. Не тут-то было — слезами женщину было не пронять.

— Это возмутительно! — раздался женский голос со стороны дверей. — Нельзя ребенка оставлять без ужина!

Тамара Григорьевна с нешуточным удивлением уставилась на ту, кто посмел ей перечить. Диму тоже заинтересовала личность заступницы. Оказалось, это была тетя Ирина — женщина, которая помыла и заштопала одежду в первый день его пребывания в приюте.

— Что-то не припомню, чтобы я спрашивала вашего мнения, Ирина Анатольевна! — язвительно парировала Тамара Григорьевна. — К тому же вы простая прачка. И я не помню, чтобы делала вас своим замом.

— Вы правы, я — просто прачка, — согласилась Ирина, но по ее тону не чувствовалось, что она была готова сдаться. — И все же, даже в своей должности я знаю: дети — растущий организм и они нуждаются в трехразовом питании. Без правильного графика, они могут заработать к двадцати годам огромное количество болезней так или иначе связанных с пищеварительным трактом.

Тамара Григорьевна забыла на какое-то время о Стасе, она подошла к Ирине и, несмотря на свой невысокий рост, все же попыталась взглянуть на прачку свысока. Если не роста, то занимаемой должности.

— В отличие от вас, милочка, у меня есть педагогическое образование. Не учите меня, как надо обращаться с детьми!

— Соглашусь, — кивнула Ирина, и снова в ее голосе не чувствовалось готовность к отступлению. — Но, из нас двоих, только я — мать.

Такой ответ был сравним с пощечиной: хлесткий, резкий, сбивающий с толку. Тамара Григорьевна поняла, что ей нечем крыть данный аргумент, а потому, ей пришлось отступить. Да тут еще и повариха встряла в их дуэль:

— Да ладно вам, Тамара Григорьевна, мальчишки, они ведь бегают, играют и выбиваются из сил чаще, чем девочки, а потому нуждаются в еде. Как ему без ужинов-то?

— Хорошо, — нехотя пошла на уступки заведующая. — Он получит свой ужин…

Стас с облегчение вздохнул. А вот Дима подозревал, что для его друга еще не все кончено.

— Но, я поговорю с учителем физкультуры, чтобы он занимался с этим толстяком по отдельной программе. Будет гонять его в два раза больше остальных детей. Если мы все заботимся о здоровье наших воспитанников, тогда не будем забывать, какими осложнениями грозит ожирение для ребенка.

В этот раз никто не стал спорить с заведующей, хотя Стас до последнего надеялся, что на его долю найдется еще один спаситель.

* * *

На этом нововведения не закончились. Следующим этапом стала проверка успеваемости. После уроков, Тамара Григорьевна собрала всех детей и учителей в актовом зале и потребовала предоставить ей статистику по успеваемости на каждого ребенка. Ее интересовали дети, которые за последние дни получили колы и двойки. Таких оказалось немало. И среди них были Гена и многострадальный Стас. Заведующая потребовала, чтобы они вышли вперед и встали в ряд. Дети с явной неохотой принялись вставать со стульев и выходить на площадку. Таким образом, на стульях остались лишь две трети из всех изначально пришедших.

— Вот! — прокричала Тамара Григорьевна, указывая на стоящих пальцем. — Они позорят все наше учреждение своими плохими оценками. Они те, которых отвергнет общество, и они никогда не станут его полезной частью! По статистике, сорок процентов воспитанников приюта в будущем станут преступниками, девочки же — пойдут на панель! Еще сорок — сопьются и/или покончат с собой. Другие пятнадцать — никогда не создадут образцовую семью. И только пять процентов из вас смогут чего-то добиться в жизни!

Учителя, слушающие тираду заведующей, предпочитали смотреть по сторонам или в пол, в то время как сами дети, к которым была обращена данная речь, с ужасом впитывали безрадостную информацию.

— Все, кто стоит на ногах, уже потеряны для общества и никогда не станут примерами для подражания не только для всей страны, но даже для своих детей! — продолжала навевать тоску и грусть Тамара Григорьевна. — Даже того из вас, кто сидит на стуле, не минует чаша сия. Из почти ста пятидесяти детей, что насчитывает наш приют, от силы десять станут достойными гражданами! Кто-то из вас может уже сейчас сказать, что он входит в эту десятку счастливчиков?!

Все молчали. Если Тамара Григорьевна и имела цель мотивировать детей на хорошую учебу, у нее получилось наоборот — привить им комплекс неполноценности.

— Я не хочу вас пугать, — уже более спокойно заговорила она. — Я просто хочу донести до вас очень важную мысль: «Учение — свет»! Именно с этими словами в голове вы должны ложиться спать и