Дотопали, открыли дверь, мгновенно провели идентификацию.

– О, какие люди! Вилизай, пашли…

Не стали они дожидаться, когда я вылезу – на меня навалилось закономерное оцепенение, – выволокли из салона и потащили к своей машине.

– Э! – грубый сосед тотчас же перестал меня ненавидеть и проникся национальной солидарностью. – Э, «звери» – вы совсем о…?! Вы куда его тащите?

– Производим задержание наркодилера, – очень уверенно провозгласил прикативший с «санитарами» милиционер. – В понятые пойдете?

– Да пошли вы все в ж…! – с тихим ожесточением выдал сосед. – Надо же, менты со зверьем заодно. А на вид вроде славянин, мать твою… Куда страна катится?

– Не понял? – напористо уточнил милиционер. – Чего ты там пробормотал?!

– Ничего… И что теперь с его тачкой? Вам теперь тоже не выехать, узко тут.

– Вот проблема! – Милиционер кивнул одному из «санитаров», тот пошел отгонять мою машину, а сам он со вторым «шкафчиком» в три приема упаковал меня в салон «Мерседеса». То есть не посадили обычным образом, а пропихнули, как тюк, и уложили сзади на пол, лицом вниз. Примечательно, что надевать на меня наручники, равно как вязать какой-нибудь паршивой веревкой даже и не подумали. Типа того: оно такое ничтожество, что сама мысль о том, что оно может попробовать бежать или оказать сопротивление, – это просто нонсенс.

Через минуту мы покинули мой двор и поехали в неизвестном направлении.

Дородный милиционер сел сзади и тотчас же поставил на меня ноги.

– Что вы себе… – Я было заворочался, пытаясь стряхнуть с себя тяжелые чуждые подошвы.

– Не вошкайся, чмо, – лениво процедил милиционер. – Лежи тихо.

– Что вы себе позволяете?! Уберите ноги!

– Какой ты скандальный, – недовольно крякнул милиционер. – А если так?

Тут он пребольно долбанул меня правой пяткой в ребра, а левую ногу поставил на затылок и надавил так, что у меня разом хрустнули все шейные позвонки.

Я изо всех сил напрягся, пытаясь освободиться, – не тут-то было! Ощущение было такое, будто на шею мне опустили многотонную чугунную балку. Развернуться невозможно, руки под грудью – не вытащить, нос расплющился о ребристый коврик, дышать нечем…

Короче, через несколько секунд я натуральным образом начал задыхаться и пару раз конвульсивно дернулся. Вот так, наверное, в беснующейся толпе давят упавшего – мелькнула совершенно ненужная мысль…

– Думаешь, я всю жизнь был полковником и сидел в высоких кабинетах? – Милиционер доброжелательно хрюкнул. – Хр-хр… Нет, малыш, и мне пришлось в свое время попотеть. Пришлось вот этими самыми ножками топтать патрульные маршруты… И не только маршруты…

– Хрр… – задушенно выдал я. Да, точно, на погонах у него по три большие звезды. Но мне-то сейчас какая разница? Что тебя сержант затопчет, что полковник – один фиг…

– Крххх-кх-кх…

– А ты лежи тихо, и все будет нормально. – Милиционер переместил свою безжалостную подошву с моего затылка на лопатку. – Ты меня понял?

– По-кх-кх… Понял, – с великими облегчением прохрипел я.

– Ну и молодец. Тут недалеко. Сейчас приедем, побеседуем…

Уфф… Жить – хорошо. Однако… Подозреваю, что где-то в глубине моей внутриличностной сущности затаился мазохист. Ну, не то чтобы уж совсем здоровенный, махровый и наглый, а такой: маленький, дрябленький, с потертым плюшевым рыльцем. Сидит себе скромно в уголке и ждет, затаив дыхание, когда его как следует стукнут или засадят в задницу раскаленную спицу… Гхм-кхм…

Собакин меня побил, и я стал к нему относиться лучше. Потом его люди на моих глазах застрелили человека. Вообще как родной стал. Парадокс? Вроде бы ненавидеть должен, если подходить по общепринятым канонам…

Милиционер меня пребольно двинул в ребра и едва не задушил. И я сразу успокоился и проникся к нему какой-то нездоровой симпатией. Что-то нехорошо получается… Как-то не замечал раньше… Может, подбить под это дело мотивацию, чтобы убедить себя – я нормальный, а это все просто так, случайно… Может быть, симпатичен он мне не сам по себе, а на фоне страшных Анваровых «санитаров»? Да, скорее всего. Свой брат, славянин. Кроме того, милиционер – значит, уже не убьют. Следствие и все такое прочее… Допрос… Да, понятно, что «санитары» тут не просто так: Мамед проводит свое расследование, и в этом пункте они как-то пересеклись с органами…

Прости, Собакин, быть тебе кругом в сдаче. Партизан из меня никудышный, чуть-чуть придушат – выложу все на первом же допросе.

Жаль мужика. Мало того что за эту идиотскую легализацию пострадает, так еще и организацию убийства на него повесят. Может, меня как раз сейчас на «очняк» с ним везут…

* * *

Через несколько минут «мерс» с заметным креном (я въехал головой в дверь) повернул налево и мягко запрыгал, как по стиральной доске.

У нас в округе только одно такое местечко – мощенная положенными встык бетонными плитами длиннющая старая дамба, что выходит прямиком на заброшенный полигон лаборатории ядерной физики. Кусты, лес, гектары пустошей, утыканных полуразвалившимися железобетонными конструкциями непонятного предназначения.

Бетонка – не самый приятный вариант, местные этой стиральной доской пользуются крайне редко. Когда нет распутицы, на полигон можно пробраться по нескольким вполне пристойным грунтовкам. Когда распутица, там просто нечего делать. Сейчас сухо, дороги нормальные, так что гонять по бетонке будет только плохо знакомый с местностью товарищ.

Зачем вообще ездить на полигон? А по грибы. Там растут просто сказочные белые грибы, в таком количестве, что можно весь город накормить.

Только вот вопрос: за каким чертом они меня туда везут?! Неужели…

– Сматры, э! – воскликнул вдруг сидевший за рулем «санитар».

– Оп-па… – живо отреагировал милиционер. – Откуда тут эти клоуны…

– Убигаим?! – нервозно предложил второй «санитар». – Мащщин – звэрр, прарвомса!

– Совсем дурак? – осадил инициатора мент. – До первого поста ты прорвешься! Ведите себя смирно, делайте все, что скажут, и не вые…тесь. И ради бога, молчите. Говорить буду я.

– Стоять!!! – раздался снаружи суровый приказ.

– Стоим, – буркнул мент. – Тормози, а то стрелять будут…

«Мерс» встал. Звук открываемых дверей, поток свежего воздуха, леденящий душу крик:

– Ля-жать!!! Ля-жать, б…, руки за голову!!!

Какая-то нездоровая возня, глухие удары, вопли…

Между делом, констатация – со стороны полковника, без особого удивления, как нечто ожидаемое:

– Собакин, что ли? Ну-ну…

Короче, всю упоительную насыщенность сцены захвата я, увы, упустил: лежа вниз лицом, с чугунной от прилива крови головой, непросто все охватить и увязать в единый контекст.