Если же без шума не обойдется и в салуне поднимется изрядная суматоха, Омалу следовало затеять беспорядочную пальбу, дабы отвлечь внимание хотя бы части охраны, тогда как марсианин и лев поспешат главным участникам операции на выручку.

Они свернули с набережной в боковой проулок и увидели ионознак, извещающий, что здесь находится заведение Штарха. Остановились, нетерпеливо поглядывая на небо.

– Вот он! – сказал Кимон, указывая на северо-восток.

Над Дженкорой взвилась огненная стрела, будто кто-то запустил одинокую шутиху в честь праздника. Стрела по крутой дуге достигла зенита и превратилась в неяркую, медленно падающую звездочку. Вскоре настороженного слуха налетчиков достиг нарастающий свист. Звездочка потускнела и вдруг окуталась дрожащим алым ореолом. Свист перешел в грохот.

– Это Макс! – сказал артист, удерживая на поводке нервничающего Бруно.

Последний участник операции приближался к заранее условленному месту.

– Пора? – спросил Омал, когда «прыгун» Максимилиана Саймака завис над пустырем за лачугами.

Бердо посмотрел на Кимона, тот еле заметно кивнул.

– Да, – ответил авантюрист. – Будь осторожен, Джо!

Омал оглянулся на друзей. Над стеной Большого амфитеатра восходила вторая луна Марса. В ее сиянии клыки Тарка Тарсаса казались языками холодного пламени. Плечи Артура Бердо словно припорошило пеплом. А в полумаске Лоренцо Кимона мерещилось что-то бесконечно чуждое даже этому странному миру.

Лев Бруно встряхнул гривой, подняв тучу серебристой пыли, и оглушительно чихнул.

– Вы тоже будьте осторожны, парни, – обронил Омал и шагнул к двери, из-за которой доносилась зудящая танцевальная музыка.

Никто не набросился на него, когда он вошел. И даже не обратил внимания. Омал спокойно уселся за небольшой столик у выхода и потребовал вина. Неторопливо осмотрелся.

Салун был полон. Дребезжал музыкальный автомат. Между столиками топтались парочки. Звенели стаканы. Пьяный ропот смешивался с женским заливистым хохотом. В воздухе стоял запах сигаретного дыма, пота, дешевых духов и разлитого спиртного. Громил Штарха не было видно, хотя таковыми могли оказаться почти все мужчины в зале.

Зрелище унылого пьяного веселья наводило на философские размышления. В старших классах гимназиума Омал любил почитывать труды популярных мыслителей и теперь мог вполне самостоятельно прийти к выводу, что природа человеческая неизменна и не зависит от планеты пребывания.

И в самом деле – вокруг лежат руины древней цивилизации, на многие мили простирается марсианская пустыня, населенная гордыми варварами и диковинными зверями, в космопорте стоят под всеми атомными парами межпланетные корабли, готовые домчать хоть до Венеры, хоть до Сатурна, – да о такой жизни Омал мог только мечтать! – а эти торчат в кабаках как ни в чем не бывало. Пропивают денежки, вырученные на продаже артефактов инопланетной культуры. Отплясывают под аккомпанемент электрических оркестриков. И на все им наплевать.

«Я-то чем лучше их? – подумал Омал самокритично. – Сам целыми днями сижу в кабаках…»

Музыкальный автомат вдруг заткнулся. Танцующие остановились в недоумении. Послышались недовольные голоса. На небольшую сцену выкатился круглый, как бильярдный шар, человечек во фрачной паре и лихо заломленном на затылок котелке. Человечек покрутил тростью и возвестил:

– Леди и джентльмены, дамы и господа! Продолжаем наш праздничный вечер. Сейчас перед вами выступит несравненная мисс Варра Венерианская!

Посетители салуна приветственно засвистели и зааплодировали. А Омал напрягся. План не предусматривал выступления пленницы. Где же Артур и Ларри?

Человечек нырнул за кулисы. В зале начал гаснуть свет. Те, кто все еще стоял на ногах, поспешили занять свои места. Между столиками заскользили официанты, зажигая маленькие лампы под абажурами. Заиграла музыка. Раздвинулся занавес. Вспыхнули разноцветные огни рампы. Зеркальный шар завертелся – метель световых зайчиков закружилась по залу. Официант поставил перед Омалом бокал вина.

На сцену вышла она. Омал едва удержался, чтобы не вскочить. Конечно, волосы уложены иначе, и сейчас на ней не легкое платьице из синтешелка, а длинное черное с блестками концертное платье, но он не мог не узнать эти прекрасные белые плечи и загадочный взор кошачьих глаз.

«Анта одели ута?» – спросила она тогда. – «Ты любишь меня?»

«Одели ута ца, босса!» – ответил он. – «Люблю тебя, милая!»

Омал потряс головой. Ма бахт, не его это воспоминания, а Бастера. Это Джо Бастер, а не Омал, встретил в грязном кабачке заштатного шуми-городка с вычурным названием Венобль прелестную аборигенку и влюбился в нее по уши. Влюбился так, что забыл обо всем на свете, даже о карте и записке Ловелла. Это ради нее он угнал крейсер Рудной компании и бежал в систему Урана. Это ее он бросил на Титании… Но почему? У Омала не было ответа.

Музыка продолжала играть, и Варра запела. Омал невольно заслушался. Если не считать «Молитвы о странниках» – это была лучшая песня из всех, которые он до сих пор слышал.

Варра сошла со сцены – какой-то мужчина подал ей руку – и поплыла по залу, поводя в воздухе тонкими пальцами. На краткий миг останавливалась она у столиков, улыбаясь женщинам и посылая воздушные поцелуи мужчинам.

Завороженный ее пением, Омал не сразу сообразил, что направляется Варра именно к нему. Она замерла от него в двух шагах. Голос ее взлетел и рассыпался хрустальными осколками. Последние аккорды заглушил обвал аплодисментов.

Омал поднялся. Он хотел выразить бурю чувств, переполнявших его, но не мог подобрать слова. Этот недостаток с лихвой восполнила Варра. Мечтательная загадочность исчезла из ее взгляда, а кошачьи зрачки сузились.

– Ма бахт, Дшое! – прошипела она и залепила ему звонкую пощечину.

Потрясенный до глубины души, Омал не сразу сообразил, что в салуне горит яркий свет и стоит нехорошая тишина, а на него нацелены десятки атомных пистолетов. Все женщины, кроме Варры, поспешили ретироваться. Венерианка стояла к пистолетам спиной, и, перемежая слова на среднесолярном и родном венерианском наречии, сообщала Джо, какой он си скунси, последняя сволочь, каллистянский рыгун и прочее, потому что оставил ее без монетки денег одну в вонючем «Дворце веселья» на растреклятой Титании, идиотские джунгли которой она люто ненавидит.

Возразить было нечего. Все истинная правда. Человек, в теле которого он, Омал, по собственной глупости очутился, и в самом деле бросил женщину-кошку на самой большой луне Урана. Но почему Омал должен отвечать за поступки Джо Бастера?!

Атомики, смотрящие в упор, мешали Омалу донести сие рассуждение до разъяренной венерианской фурии. Он боялся не только открыть рот, но и лишний раз пошевелиться. Завсегдатаи бандитского салуна почувствовали в нем опасного чужака.