вот тут мамочки, у которых есть старшие дети, мне не дадут соврать, - посмотрел на нас врач. – Когда папы начинают активно заниматься с детьми?

- Года в три-четыре, - поделилась я личным опытом.

- Я бы даже сказала, что в пять, - наморщила лоб Маринка. – Муж раньше к малому вообще подойти боялся, говорил – он такой крошечный, еще сломаю ему что-нибудь. А теперь они не разлей вода: вместе в гараж ходят, автозапчасти в интернете заказывают, в магазин за хлебом мужа посылаю – и то сына с собой берет.

- Правильно, - согласился Павел Олегович. – Отцы подключаются к воспитанию, когда дети начинают хорошо говорить, а главное – задавать вопросы. Конечно, есть особо продвинутые папы, которые могут погулять с коляской, дать ребенку бутылочку и даже – о ужас! – поменять памперс. Но все равно в первые три года главная для малыша – мама.

- Это точно! – со смехом подтвердила я. – Наш папа вначале у памперсов застежки отрывал. Но на втором сыне уже нормально, втянулся.

- А мой не то, что не менял, - Маринка сделала возмущенное лицо. – Пальцами нос зажимал. Говорил, что его от этих запахов тошнит. А как-то оставила их вдвоем с сыном на час, так он стянул грязный памперс вместе с колготками и закинул в стиралку. А я не заметила и включила. Представляете, какое раскрасивое белье у меня было? Нет, папа папой, а без мамы никуда.

- Первые три года для человека самые важные, – врач посмотрел на Карину. – Слышали, наверное, истории про детей-маугли и запущенных детей алкоголиков? Если ребенок в первые три года не будет слышать человеческую речь – он никогда не заговорит. Если с ним не обращаться в первые годы жизни, как с человеком, то и человеком он по большому счету не будет. А все это – от мамы.

- Так что – мужское воспитание не так и важно? – изумилась Карина. – И эти все…

Она бросила взгляд на кипу журналов:

- Врут?

- Не врут, - Павел Олегович доел пирожное, мельком взглянул на коробку, где их оставалось еще довольно много, и мужественно отвернулся. – Все это нужно и актуально: и чтобы отцы уделяли детям больше внимания, и чтобы в школе были мужчины-учителя, и профессиональные наставники тоже необходимы. Но то, что ребенок получает от мамы – бесценно: мама учит любить, доверять, различать добро и зло, говорить на родном языке – всему, что делает человека человеком. Самое важное в человеке – от мамы.

- Так я всегда знала, что на нас мир держится, - убежденно завила Маринка. – Только не могла это так красиво объяснить.

- А через три года, - Павел Олегович улыбнулся Карине. – Думаю, у такой очаровательной мамочки появится рядом человек, который сможет дать сыну мужское воспитание.

- Откуда он возьмется, - вздохнула Карина. – У нас в школе из мужчин только директор и учитель труда. Физрук и то – женщина.

- Все может быть, - подмигнул ей врач. – Знаешь, сколько я таких историй видел? Кстати, какая школа?

Карина назвала номер школы.

- Да у меня вообще сплошная черная полоса, - печально поделилась она.  - Мало всего этого, так неделю назад мама ногу сломала. Теперь меня даже из роддома забрать некому. У всех будут цветы, шарики на машинах, счастливые лица. А мы выйдем с сыном тихонечко через черный ход и пойдем домой. А там даже кроватка не собранная…

- Меньше думай о плохом, - серьезно посмотрел на нее Павел Олегович. – И все образуется. Мир не без добрых людей – чем дольше живу, тем больше в этом убеждаюсь.

Он поднялся из-за стола:

- Спасибо, девочки, за угощение – поеду я к другим девочкам.

- Вы что, еще где-то работаете? – удивилась Юлька.

- Нет, меня дома семья ждет, - улыбнулся врач. – А семья у нас большая: жена, теща, три дочки, две внучки.

- Ого! – расхохотались мы. – Женский батальон.

- Восемь девок - один я, куда девки - туда я... - продекламировал доктор. И добавил весело: - Вообще-то у нас в семье из мужиков еще зять имеется, только он, предатель, на два месяца в командировку укатил.

Он подождал, пока мы отсмеемся и продолжил:

- Это еще не все. Мы недавно в частный дом переехали, на третьем этаже отделка идет. На заднем дворе у нас стройматериалы хранятся, и начали мы замечать, что кто-то эти стройматериалы подворовывает. Ну я ж и говорю: «Надо бы собаку завести». В моем-то понимании собака – здоровенный цепной кобель, чтобы как гавкнул, так у воров сразу желание к нам лезть пропало.

- И как, завели? – с улыбкой уточнила Дашка.

- Завели… - Павел Олегович махнул рукой. – Приезжаю домой, выносят мне этакое ушастое чудо на тонких ножках: «Познакомься – это Далечка, она чудесная девочка». Ну тут уж я не выдержал: «Что ж это за судьба у меня такая: на работе одни женщины, дома – тоже одни женщины. Собака и та – сука!»

Под наш дикий хохот он направился к двери. У двери обернулся:

- Но мои девочки – самые лучшие, и я их обожаю. Кроме тещи. С тещей у нас пакт о ненападении.

Буквально на следующий день у Карины начались схватки, и ее забрали в родзал. Родила она здорового мальчишку, мы поздравили ее с этим чудесным событием, да как-то и подзабыли о ней.

Дня через три  Павел Олегович зашел в палату на традиционный утренний обход:

- Девочки, готовьте животики, сейчас буду всех слушать.

- Погодите, я окно закрою, - отозвалась Дашка. – А то там шум какой-то…

Она подошла к окну:

- Ничего себе, такое ощущение, что сегодня первое сентября. Во дворе куча школьников: все в парадной форме с цветами и шариками.

Я, не сдержав любопытства, выглянула за штору. Действительно, школьники – подростки лет по 14-15, все нарядные, с цветами.  Один мальчик держал в руках большущий шар в форме мишки, на котором было написано: «Карине Александровне от 9-Б».

- Так это нашу Карину из роддома забирают! – догадалась я.

- Где? – подскочила к окну Маринка.

Тут как раз из центрального входа вышла улыбающаяся Карина с ребенком на руках. Ее под локоть поддерживал эффектный мужчина с благородной проседью.

Молодая женщина с