— Да. Неужели ты сомневаешься? Мне орать хочется, насколько ты осчастливила меня, Весна, — он наклоняется, чтобы помочь мне встать. — Это только начало, я тебя всему научу.

— Без рук, Захар, — сторонюсь и поднимаюсь сама, еле как совладав с непослушным телом.

Меня штормит, сердце бьется о ребра, как сумасшедшее.

Шатко иду в ванную и сразу запираю дверь.

Вцепившись в подиум возле раковины, рассматриваю себя в зеркале и пытаюсь выровнять сбившееся дыхание.

Возбуждение и одержимость доказать мужу, что в постели я тоже могу не хуже любовницы, постепенно исчезают из моей потерявшей трезвый рассудок головы, и я начинаю ощущать, что происходит со мной сейчас.

Влагалище больше не пульсирует от оргазма, а саднит. Такое чувство, что у Захара между ног не член, а железный поршень, которым он долбил меня. Кожа на лице покраснела, расцарапанная щетиной Суворова, губы припухли от глубоких поцелуев. Прическа растрепалась.

Опускаю взгляд на грудь. Истерзанные его губами и языком соски горят и топорщатся. Кожа в синюшных засосах. Между грудей лениво стекает его сперма…

Теперь некоторое время придется повязывать на шею платок или носить кофточки с высоким горлом.

Не думала, что когда-нибудь буду выглядеть после секса вот так.

Но все же бесстыже улыбаюсь, понимая, что моя цель достигнута.

Ирина слишком нагло и уверенно заявляла: ты никогда не сможешь сделать его счастливым, в отличие от меня.

Оказывается, могу.

Он едва ли не светится, переспав со мной так, что теперь мне ноги сложно свести вместе.

Вымывшись, я обматываюсь полотенцем мужа и выхожу обратно.

Встречаю Захара в коридоре и тут же опускаю взгляд. Не хочу смотреть ему в глаза после случившегося.

В гостиной торопливо переодеваюсь, мечтая выйти из квартиры раньше, чем Захар успеет принять душ.

Я сделала то, что хотела — доказала себе и ему. Разодрала понемногу заживающую рану в сердце. Я должна была это сделать, чтобы до конца жизни не чувствовать себя фригидным бревном. Ни на что не способной ледышкой, от которой сбегают мужчины к таким, как Ирина.

Уйти из квартиры не удается.

Мокрый после душа Суворов входит в гостиную раньше. На мгновение отворачивается, и я вижу, насколько сильно расцарапала его спину.

Жесть, какие багровые борозды.

Между нами действительно был не просто секс, а вспыхнула безудержная страсть.

Захар берет с дивана полотенце, которым вытиралась я, и наматывает себе на бедра.

— Девочка моя любимая…

Он приближается ко мне, чтобы обнять, но я выставляю ладонь:

— Не подходи, — собрав волю, предупреждаю мужа. — То, что мы переспали, не означает, что я тебя простила, — сердце сжимается в комок и будто трескается, словно оно из стекла. — Я просто хотела заняться с кем-нибудь сексом, а поскольку находить партнеров так же легко, как это делаешь ты, я не умею, то использовала тебя.

— В смысле?

Выражение лица Суворова становится каменным, только на дне черных зрачков вспыхивает недоумение и растерянность.

— В прямом. Не только тебе, Захар, пользоваться телами других людей. Я твое всего лишь отымела, — пожимаю плечами. — Моя позиция насчет развода не изменилась. Будь добр явиться в суд шестнадцатого числа!

Выпалив, хочу обойти мужа, но он хватает меня за руку.

— Задержись.

— Не вижу причин оставаться с тобой. Я получила все, что хотела. Больше не интересно.

— Не верю, что это говоришь ты, Весна, — заглядывает мне в глаза, а я прищуриваюсь.

— Не Весна, а Лилия Павловна. Возможно, опять Вознесенская. И да, это говорю я. Спасибо, что вернул меня с небес на землю. Весны во мне ты уже никогда не увидишь. Но хорошая новость для тебя все же есть. Раз ты сегодня постарался и довел меня до оргазма, так и быть — уберу твой номер из черного списка. По вопросам дочери звони мне, а не Римме. В оставшиеся дни отпуска из садика Аленку буду забирать я!

Суворов сжимает челюсть.

— Теща знает, что ты собираешься развестись?

— Да. И полностью меня поддерживает.

— М…

— А теперь отпусти меня и больше никогда не смей лезть в мою жизнь!

Он тяжело выдыхает, но пальцы разжимает.

Я вылетаю из квартиры так стремительно, будто в ней бушует пожар.

Оставляю Суворова гореть в нем.

По пути к дому, уже сидя в такси, мысленно пытаюсь убедить себя, что тот секс был лишь способом отмщения неверному мужу и собственным самоутверждением. Такая близость мне на самом деле не нравится. Это же ужасно и непотребно!

Но чем дольше я думаю о сексе с Захаром, тем сильнее закручивается горячая воронка внизу моего живота, между ног снова становится жарко и…

Парадоксально, но мне хочется повторить.

Это ненормально, я же ненавижу Суворова!

Но он, проклятый Иуда, настолько умелый любовник, что я ненавижу его в два раза сильнее…

Помню, в детстве у нас дома жила кошка и в определенные периоды орала, выпрашивая кота. Мать тогда давала ей особые капли, чтобы сбить охотку. Интересно, есть ли такие капли для людей?

С наступлением сумерек я закрываю в коттедже все окна и двери, потому что ночевать с Аленкой вдвоем в частном доме страшновато. Хотя территория за высоким забором, но все равно.

Кому нужно, тот и через забор перелезет. И окно на первом этаже разобьет, чтобы проникнуть в дом, и…

Ох, о чем я вообще?

Снова себя накручиваю.

Раньше, когда Захар был с нами, я могла ночью распахнуть дверь настежь и выйти во двор, теперь нет. Еще и мама уехала к себе.

Может, завести сторожевую собаку?

Поднимаюсь к Аленке. Нужно проверить, уснула ли моя крошечка, или опять, спрятавшись под одеялом, втихушку играет на планшете.

Придерживая ручку, чтобы избежать щелчка, я бесшумно приоткрываю дверь. Вижу, как дочь копошится в коробке с игрушками, достает телефон и зарядное устройство. Не замечая меня, подключает телефон к зарядке и втыкает ее в розетку.

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​Мои брови от удивления взлетают вверх. Откуда у ребенка дорогой гаджет?

На ум приходит лишь один человек, купивший ей новеньких смартфон — Суворов.

— Папа, я только сегодня нашла зарядку, — шепчет Алена. — Она была в куклах. Знаешь, мне Римма сказала, что ты больше не любишь маму, а любишь противную тетку — это правда? Ты и меня больше не любишь?

Меня с ног до головы захлестывает волной жара, когда я слышу, что говорит Аленка Суворову. Я от слов матери была в шоке и позже попыталась объяснить дочери, что бабушка неправа. Видимо, неубедительно вышло, раз Алена делится этим с отцом.

Но еще меня поражает, что их разговоры проходят втайне от меня,