– Голубь влетел, прямо пешком зашел в квартиру, представляешь. Я его выгнала. А он не уходит, обратно лезет. Мне даже не по себе стало. Пришлось дверь закрыть, потом я в душ пошла, и ты… пришел.

Тут они захохотали едва ли не до слез. Макс чувствовал, как отпускает напряжение, становится легче. Голубь, сволочь, ее напугал! Какая ерунда, как же хорошо, что все обошлось.

– Не бойся, – с самым серьезным видом сказал Макс. – Я его выкинул. Эта тварь теперь дорогу сюда навсегда забудет.

– Бедненький голубочек! – пожалела птичку Настя. – Представляю, что он пережил. – Она показала рукой на дверь и осколки. – А это ты натворил или он? Кому счет предъявлять? Хозяйка меня убьет!..

«Не шути так», – подумал Макс, дернул ее за руку, притянул к себе, посадил на колени.

Настя не шелохнулась, только поправила полотенце. От ее волос умопомрачительно пахло чем-то свежим и сладковатым, точно медом. Голова парня закружилась, пол и потолок пошли волнами.

Максу показалось, что еще немного, и они с Настей рухнут в черную бездну. Девушка что-то говорила недовольным тоном, пыталась встать, но Макс не отпускал.

Он стащил с нее мокрую тряпку и пробормотал непослушным языком:

– Прости меня, пожалуйста. Я дурак, ты права. Уедем вместе, как ты и хотела. Только прости.

Она простила, разрешила остаться и не отпустила его за полночь домой.

Да он и сам не рвался, отцу только утром позвонил, спросил, не надо ли чем помочь. Тот хмыкнул, заявил, что обойдется пока, и спросил, не пора ли Максу на работу.

Того аж передернуло, но он соврал что-то вроде, мол, пока не звонили, жду.

Да, он ждал каждый день и час, днем и ночью, смотрел на мобильник и боялся, что тот вот-вот зазвонит. Но прошел день, еще один, потом неделя.

Стекло в балконной двери благополучно заменили, хозяйке ничего не сказали. Голубь больше не появлялся. Настасья окончательно сменила гнев на милость.

Макс чуть успокоился. Он гнал от себя мысли о том, что это ненадолго, что кошмар вот-вот повторится. Его чувства обострялись, он старался побольше успеть, втиснуть в каждый новый день целый месяц обычной жизни.

Потихоньку подкралось девятнадцатое августа, Настин день рождения. Отмечать решили дома. Макс отговорил девушку от похода по заведениям не потому, что денег не было, нет. Будь его воля, он запер бы Настю дома и изредка выпускал бы погулять под своим присмотром.

Макс понимал, что это глупо, не поможет, но поделать с собой ничего не мог, вот и придумал повод. Он попросил Настю приготовить ее коронное блюдо, пирог с яблоками по особенному рецепту. Этим лакомством она баловала его только однажды, как раз год назад. Макс до сих пор помнил умопомрачительный вкус пирога, о чем и сказал девушке.

Настасья надулась. В праздник ей меньше всего хотелось торчать у плиты и возиться с тестом, раскатывать его в лист бумаги, колдовать над начинкой.

– Сам готовь, – предложила она Максу. – А я помогу добрым советом.

– Мне слабо, – честно сказал он. – Я продукты испорчу. Давай так: с тебя пирог, а с меня… Тебе понравится, обещаю.

– Что? – вцепилась в него Настя. – Что с тебя? Подарок? Какой? Ну, говори, я ж помру от любопытства.

Макс держался до последнего. Это «помру» царапнуло по нервам, но уже не столь остро, как еще неделю назад. Он не сдался, секрет не раскрыл, хоть у Настюхи глаза горели, как у кошки, а ночь выдалась особенно насыщенной.

– Увидишь! – Он из последних сил сохранял загадочность и пораньше смылся домой, чтобы как следует подготовиться к торжеству.

Мероприятие наметили на вечер, Макс для начала забежал подстричься, потом отоспался, привел себя в порядок и принялся собираться.

– Жених, – фыркнул отец, глядя на сына, который изучал себя в зеркале.

Отражение Максу понравилось. Он выглядел прилично, одет был во все новое: рубашка, джинсы, даже ботинки из закромов достал.

Взгляд только нехороший, подозрительный, тяжелый. Настя, кстати, чувствовала что-то. Вопросов она не задавала, однако Макс не раз замечал, как девушка украдкой смотрела на него не то с жалостью, не то со страхом.

– Подарок купил? – спросил отец.

– Смотри. – Макс достал из кармана куртки небольшую коробочку из зеленого бархата, открыл, положил на ладонь.

Отец подслеповато прищурился, наклонился и аж присвистнул.

– Как есть сдурел! Это ж ты ей на свадьбу дарить собирался. Плохая примета – раньше времени отдавать.

Макс по этому поводу нимало не беспокоился. Подумаешь – предрассудки. Со свадьбой еще неизвестно пока. Всем понятно, что отложить придется. Поэтому чего тянуть, пусть сейчас носит.

Макс рассматривал содержимое коробочки так, словно впервые его видел. Это были серьги из белого золота в обрамлении бриллиантов и сапфиров. Во всяком случае, так сказала Максу продавщица, работавшая в самом дорогом ювелирном магазине их города.

Камни неярко мерцали в скудном свете. Луч позднего солнца угодил в переплетение граней, как в сеть, и бился там пойманной рыбкой. Формой серьги походили на большие плоские капли. Камни, вкрапленные по контуру в сплав, придавали им по-настоящему сказочный вид.

Точно такие же были у Жанны. Только вот Макс предпочитал об этом не вспоминать. На душе у него при этом становилось неприятно.

– Топай уже, – сказал отец и ушел в комнату.

Макс спрятал сокровища на место и вышел из квартиры. Шагал не спеша, не торопился. Времени было полно, и он решил пока прогуляться.

Макс специально ничего не ел с утра, чтобы отдать должное пирогу. Насте он звонил уже два раза, и та сообщила, что процесс на финишной прямой, то есть пирог в духовке, надо ждать.

Макс ждал, тянул время до назначенных шести вечера, бродил по улицам, наслаждаясь теплой погодой. Он невольно поглядывал по сторонам, оборачивался, но ничего не происходило, все шло своим чередом. Заканчивался вечер, надвигались ранние сумерки.

Макс и не заметил, как дошел до прудов, тех самых. Он постоял на берегу, прошелся по тропинке. От воды потянуло холодком. Парень запахнул куртку, и тут зазвонил мобильник.

По коже аж мороз прошел. Макс взял телефон, глянул на дисплей и выдохнул облегченно. Это Настя, все в порядке.

– Приходи, – заявила та. – Все готово. Ты ничего не забыл?

Макс улыбнулся и ответил:

– Ничего, не переживай. Пирог без меня не съешь!..

Он чуть ли не бегом двинул обратно, влетел на третий этаж, позвонил в знакомую дверь. Едва Настя приоткрыла створку, Макс ворвался в квартиру, втянул в себя умопомрачительные запахи, сунулся в комнату.

Вот он, красавец, в полстола размером, с поджаристой корочкой! Украшен листьями, цветами и прочей дивно пахнущей ерундой из теста. Этакую красоту и резать-то жалко, но придется.