На шум открылась дверь, и показался Коден Кровус.

– Кто здесь? – громко спросил он.

Миссис Ферт суматошно перевернулась на живот и начала быстро отползать в сторону. Бель же решила наказать любопытную соседку сполна. Она громко каркнула. Коден, услышав и увидев ее, быстро пошел в ее сторону.

Подойдя к забору, ему предстало странное зрелище: его соседка, миссис Ферт со всклоченными волосами и грязном халате быстро ползет под кусты, кряхтя и извиваясь.

– Миссис Ферт? – осторожно окликнул ее Кровус. – Вы в порядке?

Та, не оборачиваясь, махнула ему рукой: все просто чудно. Бель переглянулась с отцом.

– Может, вам нужна помощь? – неуверенно спросил Коден, но соседка уже скрылась за кустами.

Он подождал, пока стихнет шорох листьев и шумное дыхание, поднял руку, на которую тут же взлетела Бель, и направился к дому.

– Ну, рассказывай, – тихо вздохнул он, заходя в дом и закрывая дверь.

Бель слетела на пол и превратилась обратно в человека. Она сняла пальто, пригладила волосы и одернула юбку. Затем подняла голову и возмущенно воскликнула:

– Она подглядывала! Собиралась перелезть через забор, чтобы посмотреть в окна!

Коден усмехнулся, покачав головой:

– А ты так рьяно кинулась защищать свой дом, что превратилась в боевого ворона?

– Папа! Должна же я была что-то сделать.

Коден продолжал улыбаться и сказал на это лишь одно:

– Я всегда считал всех женщин ведьмами. И притом странными ведьмами. Вы совершаете странные вещи, бесполезные или даже опасные. Но женщины всегда найдут этому вполне логичное объяснение – такое, что любой мужчина может почувствовать себя дураком. Такое не каждому дано. Нет, мне до вас еще очень далеко…

На следующее утро супруги Фертов позвонили в дом Кровусов ровно в десять часов утра. Был выходной день, и вся семья как раз сидела за столом, завтракая блинчиками. Услышав звонок, все дети тут же посмотрели на отца. Он не спеша вытер пальцы салфеткой, со вздохом поднялся и заметил, проходя мимо стула Бель:

– Похоже, кого-то вчера напугал вороненок…

Мальчишки с предвкушением посмотрели на сестру, но та лишь с улыбкой пожала плечами и подмигнула им. Сейчас они все узнают…

– Мистер Кровус! – зазвенел голос миссис Ферт. – Мистер Кровус, это просто возмутительно! Вы ничего нам не говорили, что…

– Доброе утро, – мягко перебил ее отец. – Пройдете в дом?

– Нет! – взвизгнула миссис Ферт. – Я не хочу вновь встречаться с ним.

– С кем, простите? С моими мальчиками?

Тут в разговор вмешался мистер Ферт. Детям не было видно посетителей, но они тут же представили себе, как этот высокий скрюченный господин алчно рыщет глазами по сторонам и постоянно дергает носом.

– Мою жену вчера напугала ваша птица.

– Моя птица? – переспросил Коден с самыми удивленными нотками в голосе.

– Да, ваш говорящий ворон.

– Говорящий ворон?

Любой бы на месте Фертов почувствовал бы себя тупицей от такого вопроса.

– Да, он говорил! – нисколько не смутившись, продолжила миссис Ферт. – Более того, он рассказывал стихи!

– Стихи, простите?

Люк и Аргус скрючились от смеха, крепко зажав рты руками. Бель сидела с ангельским лицом.

– Не делайте такие удивленные глаза, мистер Кровус! – воскликнула противная соседка. – Наверное, это ваши мальчишки научили птицу этой глупой шутке.

– Простите меня, миссис Ферт, но у меня дома нет никакой птицы. У моего младшего сына аллергия на перья.

– Как, нет птицы?!

Этот вопрос едва не выбил дверь.

– Она должна быть! Диких воронов, читающих стихи, не бывает!

– Может тогда это птица Туртуров?

– У Туртуров нет птиц!

– Может у мисс Сирфи живет ворон?

– У нее тоже никого нет!

Голос миссис Ферт звенел все выше, она просто вопила от злости. Бантик, спавший под столом, проснулся и недовольно мяукнул. Миссис Ферт тут же затихла.

– Это что, кошка?

Аргус вытащил кота из-под стола и подтолкнул его в сторону прихожей. Бантик не дурак, он сразу поспешил к Кодену, высоко подняв хвост. Он знал, что тот всегда не прочь погладить его.

– Это действительно кот? – воскликнула миссис Ферт, словно до этого она никогда не сталкивалась с этими животными. – Н-но ворон…

– У моего сына аллергия, – повторил Коден. – Вы явно что-то путаете.

Послышались неясные тихие слова, шарканье ног и наконец, супруги Фертов, злобно пробурчав слова прощания, убрались восвояси. Когда Коден вернулся на кухню, держа на руках урчащего Бантика, Люк и Аргус хохотали как ненормальные, стуча кулаками по столу. Бель мило улыбнулась отцу. Тот лишь покачал головой.

– Бель, я, конечно… Прошу тебя, в следующий раз не нужно так сильно входить в роль и зачитывать стихи, я прошу тебя! Нужно же держать себя в рамках разумного. И кто же так сильно впечатлил нашу бедную миссис Ферт?

– Эдгар По, – улыбнулась Бель. – С некоторой импровизацией.

– Ну, По вообще читать опасно, а уж импровизация… – Коден опять вздохнул и пожал плечами. – Ну, сегодня она ушла. Но я серьезно, Бель, не нужно так открыто лезть к людям. Это, правда, выглядит очень неестественно.

Он опять сел за стол, чтобы окончить прерванный завтрак, а Бель наклонилась к сидевшему рядом Полю и тихо прошептала:

– Неестественно – это лазить по чужим заборам и заглядывать в окна, верно?

Младший брат молча посмотрел на нее. За все утро он так и не улыбнулся.

Воскресенье по праву было самым любимым днем Кровусов – днем, когда они весь день проводили вместе, стараясь не расходиться по гостям или в одиночку идти на прогулку. Воскресенье – это день семьи. И Коден решил посвятить это воскресенье еще одним уроком из рукописи знаний.

Порой он туманно рассказывал детям о каком-либо знании из этой книги. Он не хотел, чтобы его дети наизусть учили заклинания и практиковали их – упаси Боже! Нет, он старался, по меньшей мере, касаться всего сверхъестественного, что связано с их жизнью. Ему хватало и того, что дети без всяких проблем перевоплощаются в птиц и пугают окрестный народ. Еще не хватало, чтобы они призывали магические силы себе в развлеченье. Нет, он просто вкратце рассказывал детям о сути того или иного заклинания, не вдаваясь в подробности и надеясь, что эта тема никогда их не заинтересует. Но, как и любой его рассказ, эти краткие уроки по магии смотрелись куда более интересно и волшебно, чем он мог себе представить.