– Этого не было, – сказала Таня.

– Может, мы всё-таки опять перепутали направления? – предположила Света. – Ну, возле вагонетки?

– Да не могло такого быть! Что, мы все перепутали одновременно?

– Куда теперь?

– Явно не вперёд, – сказал Андрей. – Оттуда мы прийти не могли. Похоже, надо возвращаться.

Он открыл на телефоне фотографию карты из штаба и вгляделся в сплетение линий.

– Такая же по форме развилка возле Браунсберга. Это Бранёво. Мы что, уже до Польши дошли?

– Мы уже столько идём, – пессимистично заметила Таня, – что не удивлюсь, если мы окажемся в Китае.

Лучи фонариков метались то влево, то вправо. Андрей направился к дверному проёму возле ворот. Там оказалась небольшая, размером с кухню хрущёвки, комната, служившая не то подстанцией, не то распределительным пунктом. На стене возле чернеющей надписи HOCHSPANNUNG – «высокое напряжение» – располагались в ряд рубильники. Сбоку – очередной телефон. В открытом нараспашку железном шкафу тускло поблёскивали пыльные фарфоровые головки предохранителей. Слева стоял непонятный большой агрегат, напоминавший масляный трансформатор. «Сколько же тут всего! – рассуждал про себя Андрей. – Сколько проводов, сколько электрики в этом огромном подземном мире, о котором никто не знает. Сколько здесь километров бетонных коридоров, сколько станций в этом колоссальном подземном комплексе? Сколько вагонеток и мотодрезин? Сколько ящиков с боеприпасами и консервами лежат здесь десятилетиями? Как бы нам не пришлось узнать это на своём опыте», – подумал Андрей, и мороз пробежал по коже. Кто может жить здесь, в этом царстве вечного мрака?

Лёша, вошедший вслед за Андреем, переключил один рубильник, затем второй. Ничего не изменилось.

– Жаль, что в этом чудесном подземелье нет света, – недовольно прокомментировал он. – Ко всем этим лампочкам в тоннеле не помешало бы вольт двести двадцать. Если здесь всё так хорошо сохранилось, то почему бы нам не отыскать хороший дизель-генератор и пару цистерн соляры к нему?

– Давайте сделаем небольшой привал, – устало предложила Света. – А то действительно есть хочется.

– Давайте, – согласился Андрей, садясь на бетонный пол тоннеля и вытягивая ноги, уставшие после долгой дороги.

Было не очень приятно располагать колени прямо поверх щели, в которой проходил рельс (это будило в Андрее подсознательную тревогу, словно он укладывал голову в неработающую гильотину), но выбора не имелось. Андрей прикинул, что у него в сумке лежат термос и несколько бутербродов. Еду можно растянуть на пару дней, но на сколько хватит воды? Кто мог предположить, что они окажутся в этом странном подземном мире, в который так сложно войти и ещё сложнее выйти?

* * *

Лёша достал из рюкзака свой термос, налил в крышку чай и передал Свете. Таня жевала большой кусок пиццы.

– Чай уже остыл, – сказала Света, запивая пирожок с мясом. – Сколько времени?

– Пять часов, – посмотрел на телефон Андрей.

Даже переведённый в режим полёта, тот слишком быстро садился. Скоро они могут остаться без света. Насколько хватит батарей в фонариках? Фонарь Андрея светил слабо, но, к счастью, ещё держался. То же самое можно было сказать и про самого Андрея.

– Как думаете, нас будут искать? – спросила Таня, сделав глоток чая.

– Хотелось бы, – ответил Андрей.

– А послезавтра в школу, – грустно вспомнила Света. – Нужно было бы идти… А я ещё из-за реферата боялась.

– Свет, – повернулся к ней Лёша. – Если мы выберемся, я тебе сам этот реферат напишу, обещаю.

– Месяц назад я поняла, что ненавижу тёмные леса, – продолжила Света. – Теперь я понимаю, что ненавижу тёмные леса и подземелья.

– Ну, не знаю, – хмуро ответила Таня. – В роще Ромове было как-то повеселее.

Света едва не поперхнулась чаем.

– Повеселее?! Я как вспомню те огоньки вокруг нас, так вздрогну!

– Ну, не повеселее, – поправилась Таня. – Хотя бы не так тоскливо. На природе и над землёй. А тут… Подземная бесконечность. И вместо огоньков – тени.

Она подняла руку перед фонариком телефона и сложила пальцы так, что на противоположной стене образовалась тень в виде собачьей головы. Таня шевельнула пальцами. «Собака» открыла пасть.

– Мы идём через бесконечную темноту, отбрасывая тени, – начала Таня, двигая пальцами. «Собака» послушно двигала «челюстью», словно произнося эти слова. – Вокруг нас – только тени темноты. И мы сами – тени темноты. Будущие тени темноты.

– Таня, – вежливо сказала Света, – если ты сейчас не уберёшь свою «собаку-чревовещаку», я поколочу тебя термосом.

Таня смерила Свету взглядом.

– Гав, – печально ответила она, последний раз сгибая пальцы перед фонариком.

Подземный пикник был грустный, но какую-то пользу он принёс. «На сытый желудок, – подумал Андрей, – бродить по подземельям не так страшно».

– Это всё из-за меня, – невесело признался он, закручивая крышку на своём термосе. – Это я захотел пойти сюда. И вас сюда затащил. А зачем? Ради проекта по истории?

– Да брось ты! – возразил Лёша. – Никто не виноват.

– Никто же не знал, что здесь будет такое, – согласилась Света.

– Ну, всё равно.

– Андрей, – повернулась к нему Таня и слегка ущипнула его за ухо, – если тебе нечем заняться, лучше подумай, как нам отсюда выбраться. Ну или хотя бы подёргай вот эту громадную дверь, полезнее получится.

– Кстати, хорошая мысль, – подтвердил Лёша, убирая остатки сэндвича. Он встал на ноги и подошёл к большим железным гермоворотам. – Вдруг за ними выход наружу? Может, они не заперты?

Гермоворота, как и следовало ожидать, оказались наглухо заблокированными.

– Не пойму, как их открывали, – сказал Лёша, дотронувшись до металла. – Ни рычагов, ни замков. Может быть, из этой комнаты сбоку? Похоже, что сейчас, без электричества, их не открыть даже бомбой. Гермозатвор, как в метро. Видите, какие тут петли?

– Такого даже на том складе не было, – согласился Андрей.

– Прямо как противоатомное убежище, – добавил Лёша и, присмотревшись к рельсам, продолжил: – Посмотрите, кажется, тоннель идёт под уклон, будто на нижние ярусы. Если б не эта чертовщина, тут можно было бы очень долго лазить.

– Я боюсь, – мрачно заметил Андрей, – что мы можем лазить здесь всю жизнь.

Он не стал произносить слово «оставшуюся», но остальные прекрасно его поняли. Света хотела что-то прибавить, но Лёша, вдруг подняв руку в предупреждающем жесте, остановил её.

– Тихо, – прошептал он, прислоняясь к воротам. – Подождите.

– Что там? – так же шёпотом спросил Андрей.

Лёша раздосадовано отмахнулся. Андрей посмотрел на друга и тоже приложил ухо к металлу ворот.

Металл оказался тёплым или, точнее, не таким холодным, как всё остальное подземелье; это первое, что почувствовал Андрей. Затем ему показалось, что он начинает что-то слышать – какой-то очень далёкий, монотонный, идущий волнами басовитый гул, становящийся то чуть тише, то чуть громче, словно работал огромный насос. Звук был невероятно далёк, на пределе слышимости; воспринять его можно было только через