Действительно, как не понравиться! У нее уже было два оргазма, а у него — ни одного. Ричард уже сожалел о том, что показал ей, когда и как надо останавливаться.

Сегодняшние игры положили конец мечтам о влюбленности. Предыдущие три дня ему казалось, что чувства Сони начинают выходить за рамки чистого вожделения. Она ни разу не сказала ему «нет». Он мог обладать ею в любое время и в любом месте. Этим утром она вдруг призналась, что ее преследует настойчивая фантазия быть привязанной к кровати, и Ричард чрезвычайно возбудился. Потом Соня заявила, что все еще не настолько ему доверяет, и, если он не возражает, она бы охотнее привязала его самого.

Естественно, после всего, что здесь было, Ричард уже не возражал. Он настолько разошелся, что согласился бы, чтобы его привязали к вертелу и поджарили на раскаленных углях!

И вот теперь он распростерт на кровати и совершенно беспомощен. Ягненочек на заклание.

Соня вовсе в него не влюблена. Она просто свихнулась на сексе!

Ричард зажмурился и застонал, когда она забралась на кровать и вновь оседлала его.

— Бедный старый приятель, — сказала она, прижимая его твердую, как копье, плоть к животу. — И бедный старый Ричард. Ты ведь помнишь, как полезно уметь ждать, помнишь? — сказала она, улыбаясь, а потом нагнулась к нему и принялась долго, тягуче, томительно целовать в губы, и ее язык был соблазном не меньшим, чем змей в Эдемском саду.

Соня остановилась, и Ричард протестующе застонал.

— Проси пощады, — потребовала она сквозь зубы.

— Никогда! — возмущенно ответил он.

— Ладно, — она улыбнулась, соскочила с кровати и ушла.

Ричард завопил бы и начал бы трясти кровать, если бы ему позволила гордость. Сони не было примерно двадцать минут, и за это время его возбуждение более или менее улеглось. Но когда он увидел, что она принесла целый поднос колотого льда, то, что улеглось, снова восстало.

— Не-е-ет, — промычал он.

— Как это нет? — невинным голосом поинтересовалась Соня. — Ты ведь не знаешь, что я собираюсь делать.

Но он знал, потому что сам делал это вчера. Прикладывал кубики льда к ее соскам. И к другим местам тоже. Соня улыбнулась, взяла кубик в рот и снова забралась на кровать.

Ричард заскрипел зубами, пытаясь не закричать, но чувства захлестывали его целиком, готовые выплеснуться наружу, их невозможно было сдержать. Ласки со льдом ему пришлось пережить в первый раз, а это оказалось то еще испытание. После начального шока эрекция спала, но ненадолго. Лед растаял, а Соня не прекращала своих усилий. Она продолжала делать то, что, как ей прекрасно было известно, нравилось Ричарду больше всего, и все ближе и ближе подводила его к оргазму.

Он не мог поверить, что она сделала это снова: опять прервалась в самый последний момент.

Ричард выругался. И не один раз. Соня состроила невинную гримасу и изумленно уставилась на него.

— Как не стыдно говорить такие слова при дамах! Неужели тебе не нравится? Я-то была в восторге, когда ты мне это устраивал. Теперь я поучу тебя ждать. Поверь, это окупится в самом конце…

— Не могу больше, — признался Ричард, ужаснувшись, что, если она продолжит в том же духе, он не просто взмолится о пощаде. Он потеряет самоуважение.

— Ну вот, надо было просто сказать, — пожала плечами Соня. — Я бы ничего не сделала, если бы знала, что тебе это не нравится. Может быть, ты хочешь, чтобы я тебя развязала?

Хотел ли он этого?

— Нет, — признался Ричард. Он никогда еще не был настолько взволнован, настолько возбужден, как сейчас. — Пока нет. Но, пожалуйста, Соня. Просто люби меня. По-настоящему.

— Любить?..

Соня отшатнулась. За прошедшую неделю никто из них не произносил этого слова. Предательское тепло стало горячей волной подниматься внизу живота, и Соня поспешно напомнила себе, что это всего лишь слова, к тому же произнесенные мужчиной. А мужчины часто говорят «люби меня» вместо «трахни меня». Разве хоть один мужчина знает, что такое заниматься любовью? Это был только секс. И все.

Так в чем же дело? Если он желает называть это любовью, она не против. Пусть, черт возьми, говорит, что ему заблагорассудится. Устраивать скандал из-за одной глупой фразы? Ну уж нет.

— С удовольствием, — прошептала Соня и потянулась за одним из презервативов, что лежали наготове на столике у кровати.

— Сними футболку, — хрипло попросил Ричард, когда она уселась на него сверху. — Я хочу видеть тебя всю.

Ей не следовало исполнять его прихоти. Лучше издевательски улыбнуться и напомнить, что он не в том положении, чтобы приказывать ей. Но было что-то в его голосе, в глазах, что заставило Соню подчиниться. Она скрестила руки и медленно-медленно стянула футболку, а потом отбросила ее в сторону. Встав на колени, она еще немного посмотрела ему в глаза, а потом коснулась руками своей груди.

— Боже, не делай этого. Не делай, когда я снаружи. Пожалуйста, возьми меня внутрь, пожалей… — взмолился Ричард.

Пожалеть? О какой жалости могла идти речь? Тем не менее Соня сделала то, о чем он просил. Ричард глубоко вздохнул от удовольствия и закрыл глаза. Как раз вовремя. Потому что в этот момент что-то произошло с ней, что-то очень тревожное.

На глазах девушки выступили слезы.

«Все эта глупая фраза о любви, — с отчаянием подумала она. — Ну зачем он ее произнес? Почему не использовал другое выражение, которыми так смачно пользовался, говоря о сексе всю неделю? Зачем ему потребовалось приплетать сюда любовь?» Разозлившись, она начала двигаться на нем так, как он ей показывал, отчаянно пытаясь сфокусироваться на чем-либо, кроме секса. Физически это было даже лучше, чем раньше, но эмоционально Соня почувствовала себя разбитой и опустошенной. Внезапно ей расхотелось держать Ричарда в своей власти. Она захотела оказаться внизу, и чтобы они обнимали друг друга, а их губы слились в поцелуе. Ее сердце настойчиво требовало нежности, а не разврата.

Соня застонала от обиды. Черт! Она все-таки влюбилась в этого мужчину. Вопреки здравому смыслу и всем ее благим намерениям. Любить его было неразумно, но, тем не менее, так реально. Ужасно, мучительно и реально.

— Соня? — опомнился Ричард, открыв глаза. — Милая, почему ты остановилась?

О, как ей хотелось, чтобы он не называл ее «милой»! Одно слово — как острый нож в сердце, потому что все это насквозь фальшивое.

— Просто даю тебе передохнуть, — равнодушно пояснила она.

— Мне не нужен отдых, — застонал Ричард. — Мне нужна ты.

— Правда? А на следующую неделю ты сумеешь найти себе другую?

Ричард недоуменно уставился на нее, и внезапно Соня поняла: так просто он ее не отпустит. Она была для него чем-то большим, нежели просто женщиной для секса на ближайшие несколько дней. Она была его сексуальной рабыней, готовой удовлетворять его самые дикие желания двадцать четыре часа в сутки.