штанам, слушая биение сердца в ушах.

Слишком большая удача, чтобы сходу в нее поверить.

— Ты, мне, встречу с ним, — повторила со здравым скепсисом. — И что ты за это затребуешь?

Нет, я совершенно точно не стану соглашаться на его условия, но узнать их очень даже любопытно.

Уловила запах Малина от футболки. По животу легким ветерком прошла истома. Сжала мягкую ткань в кулаках.

Его здесь нет, а он все равно отравляет мой кислород.

— Не знаю, — беспечный ответ Дрейка сразу не понравился. — Со временем сочтемся.

— Не-ет, так не пойдет. Либо называешь цену сразу, либо идешь на хрен со своей бесценной помощью.

Уголок подбитой губы дернулся наверх. Столичный свистяще зашипел, скривился, но не перестал усмехаться.

— Напомни свою фамилию.

Неожиданная просьба вызвала недоумение.

— Шерп.

— Шерп, — тихо повторил Дрейк, заезжая на парковку перед универом. — Да, можно догадаться.

— Догадаться? О чем?

Мотор заглох, оставляя вязкую тишину в салоне. Снаружи тоже не доносилось звуков. Я не рассматривала территорию. Пока мое внимание приковано к одной персоне. Не моргала, боясь пропустить нечто важное.

Пульс начал разгоняться от одной лишь мысли, что Дрейк знал Тима.

Столичный повернулся, одной рукой облокачиваясь на руль.

Выраженные скулы, острый гладкий подбородок с бледным тонким следом засохшей крови. Полное отсутствие щетины на лице, кожа без единого изъяна. В голубых глазах застыла вечная насмешка. Надо мной или над всем миром — черт знает.

Темные волосы заведены назад и торчат в разные стороны, потрепанные дракой.

Правая бровь рассечена, иронично приподнята.

— Имя Тимоти Шерп тебе о чем-нибудь говорит?

Пальцы свело от напряжения. Короткие выдохи один за другим вспарывали воздух.

— Ты его знаешь?

Дрейк отвернулся, смотря в лобовое стекло.

— Кто его не знает, — пробормотал он, и вновь посмотрел на меня. — Брат?

Кивнула, не видя смысла отрицать. Глаза жгло от сухости. Часто заморгала, на ресницах появилась влага.

На слезы не тянуло.

Возможно, когда снова увижу Тима, заплачу от радости. Если… если увижу.

С момента, как он уехал в Амок, прошло три года, и два года не знаю, что с ним.

— Он жив? — сиплый вопрос застрял в горле.

Просто узнать. Просто…

А если ответ отрицательный? Что тогда?

Превратиться в мстителя и убивать всех столичных, или ограничиться теми, кто учился с ним на одном курсе? Дрейком, Малиным, остальными. Тим с ними попал на первый курс.

Кончики теплых пальцев коснулись щеки.

Вздрогнула от непрошенного прикосновения, но не отшатнулась, следя за ощущениями и прикосновением.

Пряный запах Дрейка мешался со сложным, так и не распознанным запахом от футболки Малина. Мягкий протест ворчливо отзывался в груди.

Дрейк провел по скуле, заправил выбившуюся из хвоста прядь изумрудных волос. Большой палец очертил подбородок, а хитрые голубые глаза не отпускали мои.

Никакого острого неприятия.

Никакого бунта.

Почти неслышное недовольство проклятой истинности, и… все.

— Живее всех живых, — хмыкнул Дрейк и убрал руку.

Толкнул дверь, впуская осенний воздух в салон.

Облегчение от его слов сбросили с меня тонну тяжелых мыслей, не меньше.

Тим жив. Я верила в это. И не напрасно.

Вышла из авто одновременно с Дрейком. Взгляд выхватил высокую фигуру перед воротами. Свет фонарей бил ему в спину, отбрасывая тень вперед, на лицо. Но даже с этого расстояния, видя лишь очертания, понятно, кто перед нами. Одного вдоха попутного ветра достаточно, чтобы не ошибиться.

Футболка в руке резко стала весить килограмм десять.

Дрейк совершенно не изменился в лице: такой же предельно довольный с боевыми ранами шагал к воротам.

Смутные подозрения… совсем туманные… он видел Малина? Знал, что он здесь стоит?

Столичные!.. Совершенно неприятные люди.

— Бессонница замучила? — бросил Дрейк, приближаясь к Малину.

— Ага, — емко ответил он.

— Странно, что она тебя здесь мучает. Ты ведь не ночуешь в общаге, — Дрейк остановился напротив Макса, сунул одну руку в карман брюк.

— Решил остаться, — Малин выглядел спокойным, голос тоже звучал ровно.

Я оставалась в здравом уме, пока ветер благосклонно уносил запах истинного в другую сторону.

— Ты заходишь? — Дрейк кивнул Максу на ворота за его спиной.

Бледно-желтые глаза вцепились в меня, в футболку в моих руках. Отошел в сторону, подпуская к сканеру на воротах.

Замок щелкнул. Дрейк зашел на территорию, широко распахнув створку, чтобы она не закрылась сразу.

Малин не двинулся.

Просто пройти мимо? Достаточно уже было сказано этим вечером. А футболка? Так и буду таскать ее с собой? В самом деле надо было оставить ее в том клубе.

Остановилась перед входом, в двух шагах от Малина, и сразу об этом пожалела. Концентрат самого вкусного запаха ударил поддых, оставляя не боль, а желание. Прикоснуться, прижаться, провести носом по шее, вдохнуть глубже…

Сглотнула вмиг пересохшим горлом, наблюдая впереди замершую расплывчатую фигуру Дрейка.

Фокус пропал, глаза отказались видеть кого-то кроме истинного.

— Спасибо, — припечатала футболку к жесткой груди Малина, задержав на ней ладонь дольше, чем требовалось.

Столичный перехватил ткань, прежде чем та упала. Он стал заторможенным. Напряженный, медленный, словно через сопротивление контролировал каждое движение.

Потянулся дотронуться, так же медленно, позволяя увидеть и… Захотеть самой податься навстречу его руке.

Не дернулась. Воя внутри от борьбы истинности с разумом, бесполезно убеждая колени не дрожать, а тело — не хотеть.

Дрожат. Хочу.

Проклятая истинность.

— Макс, — лениво протянул Дрейк где-то там.

Рука застыла в жалком сантиметре. На щеке почти чувствовала тепло пальцев. Неосознанно потянулась за отдаляющейся ладонью.

Малин сжал кулаки и повернулся к Дрейку.

— Куда тебя послать?

Он стоял между воротами и корпусом, сунув руки в карманы.

— Не ограничиваю в выборе. Ты туда прогуляешься вместе со мной.

Макс усмехнулся, глядя в мои глаза. А меня ни улыбаться, ни смеяться не тянуло.

Истинность, похоже, решила пойти в лобовую атаку, после наглого игнорирования. Рациональное понимание, что Малин посторонний столичный, затуманилось. Стойкая решимость избавиться от истинности угасала. Осознание себя как целостной личности с собственными потребностями и решениями затухало быстро, но все же я успела понять всю степень проблемы. Только этого оказалось недостаточно…

Запах. Лучший. Самый вкусный, самый желанный…

Малин… Малин… И почему я раньше не обратила внимания, как приятно звучит его фамилия?

Запрыгнула на него, с шумным и жадным вдохом ведя носом по его шее. Глухой рык расползся мурашками по моей.

Все внутри взрывалось от эйфории. Чувствовать его тепло, его руки… Сильно смяли бедра. Спина вжалась в железные прутья забора.

Выдохнула стон от горячих губ на сгибе шеи, ласкающего языка на коже. Нетерпеливого, жалящего.

Хочу его. Очень. Болезненный всхлип от дикого, неконтролируемого желания растворился в