в политической ситуации в стране и объясняли их происками врагов народа, проникших в промысловую кооперацию: «Они применяли разные злодейские способы разрушения этой промышленности: насаждали артели в районах, лишенных сырьевых баз; разрушали действительно крепкие предприятия… распыляли кадры опытных мастеров игрушки путем неправильной политики зарплаты, нормирования; культивировали цеховщину в узком кругу творческих кадров, не допуская к делу создания игрушек передовых стахановцев, ограничивая возможности роста стахановского движения; искусственно задерживали развитие механизации производства; мешали созданию промышленности игрушек в национальных районах»318. Все указанные недостатки действительно имели место, но не в результате действий вредителей, а в результате плохо продуманной стратегии по организации производства елочной игрушки и отсутствия необходимой и достаточной производственно-технической базы и кадрового потенциала. Однако партийные руководители больше уповали не на решение технических и технологических проблем, а на «большевистское воспитание» кадров игрушечников. Важную роль в этом процессе должен был сыграть выход в свет «Краткого курса истории ВКП(б)», способствующего «ликвидации ими своей теоретической отсталости»319.

Новый, 1941 год. Архив автора

Пристальное внимание уделялось изготовлению и потреблению елочных украшений в национальных республиках, поскольку советская елка должна была стать общесоюзным праздником. Настоятельно требовалось организовать и расширить производство елочных игрушек в национальных, в том числе традиционно мусульманских регионах, обращая особое внимание на «местную специфику» и «национальный орнамент», чтобы эта игрушка была близка и понятна детям всех народов СССР320. К новому, 1939 году московская артель «Елочная игрушка» начала производить игрушку «Интернациональная дружба»321. Появились флажки – флаги союзных республик. Воспитывая чувство пролетарского интернационализма, советская власть не только сохранила традиционную многонациональную этнографическую игрушку, но и способствовала ее распространению по всей территории страны. Например, на елочных фигурках, изображавших представителей народов СССР, можно было рассмотреть все элементы традиционной этнографической мужской и женской одежды322. Размещение на елке представителей разных национальностей призвано было «способствовать воспитанию симпатии к ним»323. Очень рекомендовалось оформлять на елке «уголок Севера» с игрушками-оленями и куклами-ненцами324.

Из коллекции Л. Блатт. 1. Джигит; ручная роспись, слюда; 1940–1950-е гг. 2. Девочка с флажком; цветной ватин, роспись, слюда; 1940-е гг. 3–5. Цирк; цветной ватин, роспись, слюда; с 1936 г. 6. Оленевод; стеарин, цветной ватин, роспись, слюда; 1930–1950-е гг.

Сложности с развитием производства и особенно распространения елочной игрушки во многих национальных районах были обусловлены сохранявшейся здесь, несмотря на все меры, мусульманской религиозной традицией. Мультиэтничные регионы с относительно высоким процентом мусульманского населения никогда не входили в круг активных производителей елочных украшений325. Так, например, в Казани артель «33-я годовщина Октября», производившая елочные игрушки, была основана только в 1950 году326.

Существующий в исламе запрет на изображение людей и животных долгое время ограничивал возможность «потребления» елочной игрушки, в частности, в татарских семьях (ведь среди елочных игрушек не было кукол «без лица», в которые традиционно играли татарские девочки)327, хотя в общественных елках дети-татары, естественно, принимали участие.

Тем не менее попытки распространить елочную игрушку в тех национальных регионах, где она была совершенно в диковинку, были упорны и масштабны. «До 1000 различных видов елочных украшений получили туркменские ребята, – сообщала ашхабадская газета «Туркменская искра» накануне нового, 1939 года. – 15 вагонов елки было завезено в Туркмению»328.

К началу 1940-х годов елочная игрушка прочно вошла в советский, преимущественно городской, быт: она уже не вызывала ни зависти, ни удивления. «Елку украшали девочки с учительницей второго класса. Учительница стояла на табуретке, а девочки подавали ей шары и бусы, осторожно выбирая их из картонок. “Ой, Марья Николаевна! Этот шар как фонарик!” “А вот с серебром! Девочки, с серебром!” – так описывает подготовку к встрече нового, 1940 года в одной из советских провинциальных школ Валентина Осеева329. Несмотря на эти восторженные реплики, очевидно, что подготовка к празднику идет по опробованному сценарию и, судя по тексту, не кажется детям особой новизной.

Наряженная новогодняя елка стала новой советской праздничной традицией. Желание обязательно ее соблюсти рождало подчас удивительную изобретательность. Так, например, во время арктической экспедиции ледокола «Седов» две женщины-ученые ухитрились установить на его борту елку, сделанную их старого весла и прутьев от веника, и украсить ее «образцами морской фауны»330.

Из коллекции Л. Блатт. 1, 2, 4, 5. Игрушки из проволоки; завод «Москабель», 1940-е гг. 3. Дирижабль; картон, 1940-е гг.

В годы Великой Отечественной войны, наряду с празднованием Нового года, наблюдался «возврат» к празднованию Рождества. Вероятно, это было связано с общей тенденцией к росту религиозности населения в этот трудный период. Интересно, что на домашних рождественских елках за неимением украшений с христианской символикой в то время висели новые «советские» игрушки – такое противоречие не казалось странным331. В условиях дефицита старые, дореволюционные елочные игрушки, бережно хранившиеся в семьях – подчас сильно пострадавшие от времени, смятые, со сколами и трещинами, – вполне пригождались («Наша бабушка сохранила елочные украшения с дореволюционных времен… Да и мама, по случаю, прикупила в 1937 году елочные игрушки. Так что елка у нас очень отличалась от елок наших соседей: рядом с принцем стеклянным висел красноармеец. А Вифлеемская звезда заняла место не на верху елки, как когда-то, а в гуще веток. Ее место заняла большая красная кремлевская звезда»332; «Сорок третий год встречали с елкой… Елку нарядили старинными игрушками, хранившимися еще с царского времени»333).

Елочная игрушка в дореволюционной России была максимально удалена от всего повседневного, будничного, тривиального, обыденного. Советская елочная игрушка тоже заключала в себе романтику, но это была уже романтика новой, революционной эпохи. Именно ей была созвучна идеологическая заданность новых советских елочных украшений. Практически все они были образны, а многие из них – сюжетны. Пропаганда здорового образа жизни и массового спорта породила игрушки, изображающие хоккеистов, лыжников, парашютистов (и людей, и животных)334. Покорение Арктики нашло свое отражение в игрушках, изображающих дрейфующие льдины и полярные станции. Тема формирования человека-мастера и «политехнизация» жизни нашли свое отражение в стиле «техно» – автомобилях, самолетах, дирижаблях, аэростатах, паровозах (часто – со знаковыми надписями «СССР», «Сталин») и даже велосипедах и самокатах, которые сменили на елке прежние кареты и тележки.

Из бумаги голубой

Катер вырезан с трубой.

Из бумаги глянцевитой

Парашют висит раскрытый.

Е. Ильина. Елка в детском саду 335