– Клод, я так бежала за тобой… Они все были не правы, и я была не права… Я должна перед тобой извиниться за все, что было!

– Да что ты, не за что… – пробормотал смешавшийся Клод.

Фантастический день. Никогда еще Адела с ним так не разговаривала!

Они спустились в подвальчик, заказали коньяк и крепкий кофе. Адела рассказала, что внезапно почувствовала себя полным дерьмом, наорала на них на всех и выскочила из улья вслед за Клодом, чтобы догнать его и поговорить. Клод был растерян и тронут: Адела все-таки переоценила свое отношение к нему… Он снял два номера в «Агатовом ферзе», куда они отправились после кафе. Не мог же он бросить Аделу, оставшуюся без жилья, на произвол судьбы! Он все ей простил, уже в который раз.

Стук в дверь. Адела, легка на помине.

– Клод, к тебе приходил этот маньяк? – Задав вопрос, она тяжело опустилась на стул.

– Какой маньяк? Федеральный следователь?

– Да нет, федеральный следователь – нормальный парень, если, конечно, умеет общаться с людьми. А ты, Клод, совсем не умеешь общаться! У тебя есть виски или водка? Давай, а то мне совсем худо. Он мне устроил форменный допрос!

– Кто?

– Дружок той девки, с которой ты крутил. Как ее – Лиза, Линда, Элен? Она ведь там осталась, в улье… Я боюсь, он кого-нибудь с горя прирежет, он из таких. В человеческой психологии я разбираюсь.

– Ему сейчас тяжело, – включив терминал и отправив заказ на недорогое виски, заметил Клод.

– Всем тяжело. Мне наших ребят жалко – всех ведь унесло, за один раз…

К «нашим ребятам» из улья Клод симпатии не питал, но сейчас он тоже скорбно вздохнул: его сознание до сих пор не могло освоиться со вчерашней катастрофой.

– Молиться надо, Клод, тогда полегчает. – Адела кулаком вытерла слезу. – Да только ты, подлец, не умеешь молиться… Так был он у тебя?

– Был.

– И что ты ему сказал?

– Ну, что Линда там сидела, когда я ушел… Что я соболезную… Не помню точно.

– А ты вспомни! Он ведь сейчас людей пойдет резать, если ты ему что-нибудь не то ляпнул. Я, по-твоему, в людях не разбираюсь?

– Разбираешься… – Так как Адела смотрела в упор, ожидая ответа, ему пришлось ответить утвердительно: – Я ничего плохого ни про кого не говорил, честное слово. Постарался его немного поддержать, он ведь потерял свою девушку… Надеюсь, что удалось.

– Ага, ты так поддержишь, что потом хоть полотенцем слюни вытирай. Ладно, не обижайся, я же любя… Где ты теперь будешь жить?

– Где подешевле. Понимаешь, у меня тут некоторые проблемы… – Он замялся. – В общем, я остался почти без денег. Ты не поможешь мне с работой, как обещала?

– Корыстный ты все-таки тип, Клод. – Адела состроила брезгливую гримасу. – Хоть все вокруг взлети на воздух, а ты будешь только о своем! Ладно, что с тобой поделаешь… Помогу. Вот побеседую на днях с Мавелсом, с Нихояном – и что-нибудь придумаем.

– Спасибо, – чувствуя себя бессовестной сволочью, пробормотал Клод и повернулся к нише доставки, в которой возник прозрачный контейнер с бутылкой виски.

Тьянгар неторопливой иноходью двигался по шоссе, уцелевшему еще от той эпохи, когда энбоно увлекались всякими техническими штучками и пользовались автотранспортом. Тлемлелх велел негу не гнать: торопиться некуда, если что-то и будет существовать вечно под изумрудным солнцем, так это Фласс.

Сейчас он оглядывал сквозь поволоку слез заросшие непролазным черным бриллисом холмы, буро-зеленые плантации млану и залитые водой голубые плантации венисага, на которых копошились полузвери-работники, скучноватые сельскохозяйственные комплексы с метеорологическими башенками, пламенно-изумрудный закат на западе и мысленно прощался с этим миром. Ему казалось невозможным то, что он, Тлемлелх, исчезнет, а все это никуда не денется. Его жизнь была не такой уж плохой, и он бы с удовольствием остался здесь, если бы не аргхмо… Но от аргхмо нет спасения.

Впереди показались Кущи Миноргла: одетые в трепещущую листву застывшие валы всех оттенков темно-зеленого, светло-зеленого и голубовато-зеленого. Непостижимое создание древней науки, называемой «генная инженерия», – на протяжении долгих веков растения сохраняли неизменную форму, словно их подстригли только вчера. Кущи Миноргла, с виду такие приветливые и манящие, таили в себе множество опасностей, и углубляться в эти прихотливо упорядоченные заросли отваживались только ловцы удачи – сборщики нанага, который лишь здесь и произрастает.

Сбором нанага промышляли небогатые энбоно – те, кому не посчастливилось в юные годы найти покровителей и стать чьими-либо наследниками. Негов и чливьясов сюда палками не загонишь, полузвери трусливы. Смертность среди сборщиков была достаточно высокой, однако иные из них не бросали этот рискованный промысел, даже когда им удавалось скопить состояние. Может быть, присоединиться к ним? Отвечая на свой же невысказанный вопрос, Тлемлелх отрицательно пошевелил слуховыми отростками. У него нет шансов, он погибнет здесь в первый же день – бесславно, оставив недоброжелателям еще один повод для насмешек. Сборщики нанага осваивают свое ремесло постепенно, ветераны натаскивают новичков. Вряд ли кто-нибудь из них возьмется обучать Тлемлелха – ведь его преследует аргхмо, связываться с неудачниками здесь избегают.

Вдруг он заметил впереди, у обочины шоссе, группу энбоно – сгрудившись, те рассматривали что-то, лежащее в траве. Сборщики. Они были без плащей, зато носили пояса с портупеями и кожаные заплечные мешки. На поясах висело оружие для самообороны и охоты, а также приспособления для сбора нанага.

Никто не повернул головы в его сторону: тут привыкли, что по этой дороге время от времени проезжает кто-нибудь, кого можно не ждать назад. Поравнявшись с группой, Тлемлелх ощутил тошнотворный сладковатый запах крови – такой же, как в подвале своего дома… Несмотря на то что сейчас все на свете утратило для него значение, слабый отголосок любопытства все же шевельнулся в его душе, и Тлемлелх велел Хумаику остановиться.

– Что здесь произошло, энб-саро? – осведомился он у ближайшего сборщика после положенного приветствия с еле намеченным оттенком превосходства.

– Неизвестные звери задрали одного из наших, Клемелгла, энб-саро. Не просто задрали – они не стали есть мясо, но повырывали все камни из его тела! Вы когда-нибудь о таком слышали?

– Нет, – содрогнувшись, вымолвил Тлемлелх.

– Я тоже! Это что-то неописуемое… – Слуховые отростки говорившего нервно дрожали, как и у всех его коллег.

– Хумаик! – с особой властной интонацией окликнул Тлемлелх.

Спрыгнув с седла, нег подал хозяину неприятно жесткую серую руку. Тлемлелх спешился. Сборщики расступились, пропуская нового зрителя. За обочиной, в высокой траве с голубоватыми метелочками, лежало нечто невообразимое, потерявшее облик энбоно. В мертвых круглых глазах застыло выражение ужаса, слуховые отростки скрутились в спирали. Только голова осталась в порядке, тело ниже подбородка представляло собой сплошную кровавую рану.