Местные СМИ только-только начали работу, и среди фотографов не было ни одного зарубежного папарацци.

После того как прошлой ночью поискал в Интернете ответы на некоторые щекотливые вопросы, он никак не мог заснуть. Он ждал с нетерпением, пока врач осматривал Ферн, и был счастлив услышать, что она совершенно здорова и может путешествовать, соблюдая разумные меры безопасности, после чего доктор Андерхилл, к счастью, предвосхитил вопрос Зафира.

– Я полагаю, как и любому жениху в вашей ситуации, Зафир, вам нужно кое-что знать, так что я избегу неловкости и скажу прямо. Ферн, если вы не чувствуете дискомфорта, то вполне можете заниматься любовью, это безопасно.

Ферн покраснела. Зафир плавно перевел разговор на скучные темы и договорился, чтобы медкарту Ферн переслали ее новому специалисту в К’Амаре. Да и после того он ни разу не обмолвился о ремарке Андерхилла.

Но когда они поцеловались во время брачной церемонии, он надеялся на отклик, и она открылась навстречу ему, словно цветок пустыни во время дождя. С того момента все в нем содрогалось от желания, словно он был вулканом, готовым извергнуться под давлением бушующей лавы.

Оставив Ферн в гостиной, Зафир пошел на поиски сына. Когда они вернулись, ее в комнате уже не было.

В огромной спальне Зафира, где впору было заблудиться, тоже было пусто. Она не пряталась ни за мраморными колоннами, ни возлежала на просторной кровати с балдахином, не было ее ни в гардеробной, ни в читальне, и в его потаенную библиотеку она тоже не входила, желая приобщиться к древнему знанию. Сауна, которая, впрочем, не рекомендуется в ее положении, была пуста – равно как и джакузи, и душ в гроте с искусственным водопадом. Она не выходила на его балкон и не спускалась к бассейну.

Зафир не на шутку встревожился. Как сквозь туман, он слышал, как Тарик зовет «мисс Дэвенпорт».

– Наверное, ушла в свою комнату в гареме, – сказал Тарик, щелкнув пальцами и усмехнувшись: мол, и как они сразу не догадались.

Тарик распахнул двери, в которые Зафир заходил так редко, что и забыл об их существовании. Нишу перед входом украшало произведение современного искусства, наполовину заграждавшее створки с витиеватым орнаментом, но мать Зафира никогда не жила в этом дворце, а мать Тарика уж точно ни разу не входила сюда.

Примерно раз в год Тарику становилось любопытно, и он пробирался внутрь, и прислуга, конечно, регулярно убирала и вычищала каждый уголок. А кроме них, никто и не ходил в это крыло.

Коридор, ведущий из палат шейха, был короткий и темный, и лишь немного света проникало внутрь сквозь узкие щели в двери, ведущей на балкон, а оттуда уводила вниз, на круглый дворик – похожая архитектура была и у парадного входа во дворец.

Только в отличие от парадного фойе, это выходило окнами на общую купальню, встроенную в пол нижнего этажа. Сквозь стеклянный купол крыши солнечный свет согревал тропические растения, которые в общем-то росли сами по себе, лишь бы бассейн был наполнен и работал фонтан. По четырем углам висели пустые старинные позолоченные клетки в ожидании экзотических пернатых обитателей.

Сразу за дверьми находились роскошные жилища, отведенные для женщин правящей фамилии: дочерей, сестер, матерей. Жен.

Зафир не обнаружил свою жену в роскошной комнате, располагавшейся ближе всего к коридору, ведущему в его палаты – эта комната предназначалась для первой жены. Ферн отозвалась на зов Тарика и помахала рукой, выходя из самой дальней комнаты, где по традиции жила мать жениха. Матери ведь не было нужды ночевать рядом с шейхом.

Садира выбрала для себя и обустроила эту дальнюю комнату. После ее смерти Зафир заметил, что она добавила туда компьютерный стол, телевизор и сов ременную кровать. В других комнатах по-прежнему остались великолепные матрасы с подушками и шелковая обивка на стенах, которую местами подновили по случаю их свадебного пира одиннадцать лет назад. Было ли какое-то предзнаменование в том, что Ферн пришла именно в комнату Садиры?

Ферн улыбалась и смотрела на Тарика.

Она выглядела просто прелестно в платье цвета мха с серебристым отливом, в котором и прилетела, но желтый кардиган, абайю и хиджаб она сняла. Хотя она не была такой стройной, как при их первой встрече, и ее живот заметно выпирал, формы тела были столь аппетитны, что у Зафира текли слюнки. Ее распущенные волосы подпрыгивали от движения. Она сделала шаг и оказалась залитой солнечным светом, и тут же ее кудри заиграли золотым и каштановым, подобно нимбу. Как же она восхитительна!

– Тарик, какое счастье видеть тебя!

Мальчик удивленно посмотрел на нее:

– Вы выглядите… иначе.

– Не сомневаюсь, – ответила Ферн, взглядом посылая Зафиру многозначительный сигнал.

– Отец рассказал тебе, почему… я здесь? – спросила она, выразительно кладя одну руку на живот.

– Да. И я хотел бы узнать: я теперь должен называть вас «мамочка»? – Тарик скрестил на груди руки и деловито отставил одну ногу.

Ферн побледнела:

– О! Я не…

– Да, – твердо вмешался Зафир.

Ему казалось, что он уже разъяснил сыну все главные вопросы, а остальное позволил решать самостоятельно. Но теперь Зафиру вдруг понравилась идея, чтобы Тарик называл ее так.

Ферн замялась и посмотрела на Зафира с извиняющейся улыбкой, а затем снова на Тарика.

Зафир почувствовал, будто ледяная рука вцепилась в его сердце, когда понял, что Ферн не согласится на его просьбу.

– Я почла бы за честь, если бы ты относился ко мне, как к своей матери, Тарик, – сказала она тихо, и Зафир мысленно упрекнул себя. Ну конечно, она не оттолкнет мальчика. Ферн продолжила: – Если твой отец желает, чтобы ты называл бы меня матерью при людях – пожалуйста. Но для меня гораздо важнее, если ты будешь обращаться так ко мне наедине. Но пока ты не будешь готов к такому важному шагу, называй меня Ферн.

– Неплохая мысль, – признал Зафир.

– Да я не об этом, – сказал Тарик, раздраженно закатывая глаза. – Я имел в виду, обязательно ли называть вас «мамочка», это так по-детски. Мне больше нравится «мама». Я не могу звать вас по имени, а то мой младший брат или сестра запутаются. И вообще это невежливо.

– Да, ты, пожалуй, прав, – сказала Ферн, пытаясь подавить смех. – Тогда я буду рада, если ты будешь звать меня мамой. Если ты уверен.

– Уверен, – ответил Тарик со знанием дела. – Свою мать я не помню, а вы мне вполне нравитесь. Я так расстроился, когда приехал в гости к кузинам, а вас не было.

Мальчик сказал это с обидой в голосе, а потом перевел взгляд на Зафира:

– Можно мне позвонить им и сказать, что мисс Дэвенпорт теперь моя мама?

– Можешь написать сообщение своему дяде и спросить, когда у него найдется время для общения, – ответил Зафир. – А после возвращайся к занятиям.

– Вы будете моей учительницей? – спросил Тарик, поворачиваясь к Ферн.