– Поэтому пришел в мою палатку, злобный ты шейх.

И кстати, с той девочкой по сей день все было в порядке. Бедуины недавно провели в здешних краях пять дней и отправились дальше всего пару часов назад. Теперь перед Ферн стояла задача призвать девушек своего возраста учиться, а не выскакивать замуж сразу из колыбели. Делать это следовало осторожно, потому что от бедуинов зависело, как к ней будет относиться остальная часть населения К’Амары. Не стоит с ними ссориться.

Зафир уже начал сверлить ее взглядом. О работе придется подумать в другой раз.

– И ты бы сразу ушел в ту ночь, но мне не хотелось тебя отпускать, – вспоминала она, проводя рукой по его плечу под рукавом тобы.

Он склонился над ней в более властной позе.

– Наверное, я бы и ушел, но рад, что ты не настаивала.

Повинуясь ее прикосновению, он наклонил голову и страстно поцеловал в губы. Она едва сдержалась, чтобы не застонать – так ей было хорошо.

– Вот это я понимаю, – сказал Зафир, сжимая ладонью ее грудь и теребя сосок, отчего у нее сладостно заныло внизу живота.

Теперь их тела настроились на одну волну. Она обхватила его лодыжкой за поясницу и подтянулась вверх.

Послышались голоса мальчиков.

– Мама, ты там? – позвал Тарик.

Зафир отпрянул с побежденным вздохом и недовольно поморщился:

– Как всегда, вовремя.

Ферн усмехнулась и выпрямилась, наспех застегивая пуговицы на блузке. Ее щеки все еще горели, когда она отозвалась:

– Да, мы здесь, Тарик. Ты что-то хотел?

– Ты нужна Ахмеду.

У входа в палатку показалась тень и тут же разделилась надвое, когда их двухлетний сын сполз с плеч старшего. Нейлоновая ткань палатки промялась под маленькими пальчиками, и Ахмед произнес решительным голоском:

– Мамочка. Пойдем.

– Иду-иду, – заверила она, строя гримасу своему мужу и сползая с низкого матраса, чтобы открыть вход.

– Папа!

Ахмед понял, что Зафир тоже здесь, и, не обращая внимания на Ферн, взобрался на постель и принялся бороться с отцом. Он был вылитый Тарик, только глаза зеленые, как у Зафира, а пухлый ротик – как у Ферн.

– А, ну да, оно и видно, как ему не терпелось меня увидеть, – сказала она, обмениваясь улыбкой с Тариком.

Тот как раз вступал в пору взросления, и его плечи раздались вширь, а над верхней губой показалась легкая тень, и Ферн не могла не испытывать гордости, видя, в какого достойного молодого человека он превращается, но в то же время ей было грустно, что он вырос так быстро.

– Они с Садиком опять не поделили оранжевую лопатку, – пояснил Тарик, качая головой. – Ахмед разозлился, когда я попытался дать ему красную, стал искать тебя и расстроился, когда понял, что тебя нет рядом.

Малыши Ахмед и Садик приходились друг другу двоюродными братьями и были неразлейвода, но порой готовы друг друга растерзать, как казалось Ферн.

– Хочешь оставить его здесь? – спросила она.

– Нет. Лучше подожду, пока он надумает идти играть.

Тарик завалился на бок в ногах матраса и рассмеялся, когда Ахмед поборол Зафира и принялся теперь за него с победным криком. Тарик подхватил братишку и притворился, что тоже побежден, для эффекта падая на спину рядом с Зафиром.

Ферн со стороны наблюдала за поединком мальчиков с отцом. Зафир смеялся так громко, что выбился из сил, и сыновья почти и впрямь побороли его.

– Могла бы и помочь, – упрекнул он ее в разгаре борьбы, но она лишь качала головой и хихикала над его положением.

– Я как Швейцария – не принимаю ничью сторону, – заявила она, и это была чистая правда. Она любила их всех одинаково, каждого за то, каков он есть.

Когда они все устали и успокоились, Тарик протянул руки к братику:

– Пойдем поищем Садика?

Ахмед кивнул и Тарик сел, подставляя ему спину. Малыш взобрался на него, обхватил за шею пухленькими ручками и стал подпрыгивать от нетерпения:

– Иди к Садику. Иди!

– Я рада, что вам весело вместе, но не обязательно все время носиться с ним, – сказала Ферн и, не удержавшись, по-матерински пригладила ему взъерошенные волосы, когда он присел на один уровень с ней. – У тебя тоже должны быть каникулы. Твой дядя хочет пойти вместе с тобой в пустыню на соколиную охоту.

– Знаю. Но он мне сказал, что если вы с папой побудете наедине, то, возможно, надумаете подарить мне еще братика. Или сестричку.

О святые небеса. Ферн вспыхнула, поняв, на что намекает Тарик, а точнее, Раид. Она покосилась на Зафира. Откинувшись на матрасе, он протяжно поинтересовался:

– Это твой дядя так сказал?

– Ну, он спросил, хочу ли я еще братьев или сестер, и я ответил, что хочу. Тогда он сказал, что надо дать вам время все обдумать и обсудить. Если папа не возражает, я бы особенно хотел сестру, – сказал Тарик, глядя на Ферн. – Мы оба хотели бы сестричку, так ведь, Ахмед?

– Садик! – не унимался малыш.

– Тарик, но дела так не делаются! – воскликнула Ферн.

– Да знаю я, как они делаются, – ответил Тарик, хитро улыбаясь во весь рот и устраивая брата поудобнее на своей спине, прежде чем выйти из палатки. – Просто говорю.

Когда он ушел, Ферн схватилась за щеки и уставилась в смеющиеся глаза Зафира:

– Нас что, вычислили? – спросила она подозрительным шепотом.

– Похоже на то.

Он подпер голову рукой и, похлопав по матрасу, поманил ее с видом шейха, который желает возлежать с любимой женой.

– Так что застегни-ка палатку и расстегни блузку, я хочу, чтобы скоро у нас появилось еще одно дитя оазиса.