— Ну как же? Ты — моя любимая жена, без которой и дня провести не могу, — ухмыльнулся Кирилл, показавшись на пороге. Он уже успел переодеться в домашнее, — так что будь добра причешись, надень какую-нибудь херню, в которой ты будешь выглядеть, как милый розовый беременный поросеночек. Достань из закромов блаженную улыбку и счастливый взгляд.

— Я не смогу, — упрямо покачала головой, — у меня плохо с улыбками. Тем более для тебя. Ты же знаешь.

— Знаю, дорогая, знаю. Но ты справишься, — дружески потрепал меня по щеке, — я в тебя верю. Заодно на Артура посмотришь. Соскучилась, наверное? Полюбуешься, голос послушаешь. Или что вы там женщины делаете, когда объект обожания рядом оказывается. Он, наверное, довольный, гордый как индюк придет. Может, даже Меленку с собой приведет. Или еще кого. В Европе-то знаешь, сколько невест? Одна краше другой, с образованиями, мозгами и стоячей грудью.

Мерзавец.

— Мне плевать.

— А мне кажется, что нет, — схватил меня за плечи и настойчиво развернул к зеркалу, — смотри, какая стала. Прям не узнать. Щеки покраснели, глаза заблестели. Ожила.

Ожила? Да у меня снова такое чувство, будто с меня шкуру пытаются снять и выпотрошить заживо!

Я сбросила с себя его руки и отошла.

— Кирилл, я не хочу ехать. Может, все-таки без меня? Соберетесь втроем, порадуетесь друг за друга, вспомните старые добрые времена.

— Это не обсуждается, — голос полоснул лютым холодом. Тот случай, когда спорить бесполезно, — собирайся. К семи едем к Демиду.

— Кирилл!

— Все! — резко отрубил он и ушел к себе, а буквально через пару минут я услышала, как он с кем-то болтает по телефону. Обсуждает какие-то планы, предстоящую встречу, материалы для работы.

Хоть я его и ненавидела всей душой, но не могла не признать, что гад этот чертовски умный и целеустремленный. У него постоянно были какие-то проекты помимо основной работы, созвоны, дедлайны и еще не пойми что. Я не испытывала особого желания вникать в его дела. Занималась тем, что важно для меня самой. А именно ребенком.

Беременность проходила совсем не так радужно, как бы мне хотелось. В три месяца я попала на сохранение и провела две недели в больнице. После этого Кирилл отправил меня на месяц в санаторий.

Помню, мама восторженно вздыхала, умиляясь тому, какой у меня заботливый и щедрый муж, и ей было совершенно невдомек, что я ему чертовски надоела и он просто хотел спровадить меня подальше. По той же причине он сам постоянно срывался в командировки. То на пару дней, то на неделю и больше.

В полгода я опять загремела в больницу и провела там еще больше времени, в тайне радуясь тому, что не надо возвращаться каждый день в опостылевший дом.

В общем трудностей было хоть отбавляй, особенно если учитывать какой упырь жил у меня под боком, но и плюсы были. Из-за здоровья мне категорически запретили вести половую жизнь, и Кир больше не делал попыток ко мне прикоснуться. Мне кажется, он даже своеобразно берег меня, опасаясь, что потеряю ребенка, и тогда у него не будет козыря в игре против Артура. Нечем будет хвастаться.

И вот Артур вернулся, и я с ужасом думала о том, что меня ждет этим вечером.

* * *

Всю дорогу я молча смотрела в окно, сжимая кулаки, пытаясь справиться с нарастающей дрожью. В голове стучало одно только имя.

Артур. Артур. Артур.

Полгода его не видела, а будто целая жизнь прошла. Как он? Изменился? Еще больше возмужал? Стал еще лучше, привлекательнее? Нашел себе невесту?

От одной мысли об этом больно, и ребенок в животе начинал выделывать кренделя.

Какие могут быть претензии с моей стороны? Никаких. Я сама ношу под сердцем ребенка от его брата и не имею никаких прав на возмущение, но сердце заходится от тревоги.

Кирилл тоже был нервным и все время висел на телефоне. Что-то у него шло не по плану, какая-то заминка в большом проекте. А он чертовски не любил заминки, не любил, когда что-то шло не по плану.

— Мне плевать, как ты это сделаешь, — рычал он на неведомого собеседника, — я тебя предупреждал о сроках. Теперь будь добр решай проблему.

Мне даже не интересно было слушать его ругань. Я только тихо порадовалась, что и у него бывают трудности. Однако все это меркло перед тем фактом, что скоро увижу Артура, и вряд ли он мне обрадуется.

Когда мы въехали во двор и остановились под высоким навесом, Кирилл привычно включил галантного заботливого мужа — распахнул передо мной дверь, помог выбраться из машины, приобнял.

Ему никогда не надоедало играть на публику и сегодня в честь возвращения старшего брата, он похоже решил оторваться на полную, а мне оставалось только скрипеть от бессилия зубами и идти рядом с ним рука об руку.

Дверь нам открыл Демид.

— Ну, наконец-таки, — проворчал он, — явились.

— Прости. Веронике не так просто сейчас собраться, — беспечно ответил Кирилл, а я чуть не засмеялась в голос.

Вероника то как раз собралась за пятнадцать минут, а вот Кирюшка полчаса мотался из угла в угол, решая свои телефонные дела.

— Бедная, — Демид, как всегда, отреагировал холодно. Его не волновали мои проблемы.

Я скинула с плеч тонкий плащ и, пока Кирилл убирал его в шкаф, быстрым взглядом пробежалась по вешалке, по обуви, неосознанно ища признаки присутствия другой женщины.

Вроде ни туфлей, ни сумочек, ни женских духов в воздухе. Не знаю, почему это было так важно для меня. Наверное, я просто цеплялась за иллюзию надежды, та до конца и не смирившись.

Так глупо. Но судя по тому, в какой ловушке я оказалась, логика и здравый смысл никогда не были моими сильными сторонами.

— А где Артур? — бесцеремонно поинтересовался Кирилл, пожав руку брату, — где это заморский предатель?

— Это с какого такого перепуга я предатель? — раздалось от дверей.

Я дернулась, уронила сумочку и замерла, трепеща от макушки до кончиков пальцев. Любимый голос. Глубокий, ровный с бархатистыми переливами, от которых толпы мурашек носятся по спине.

— С такого! Кто свалил в Европу? Бросил нас всех тут? — Кирилл поднял сумочку, отряхнул ее и протянул мне, — держи дорогая.

— Я работал. А вам, смотрю, и без меня здесь неплохо, — произнес Артур с легкой усмешкой, — все заняты, все при делах.

— Я скучал, брат, — Кирилл подошел к нему и по-медвежьи крепко обнял.

Сплошной фарс и лицемерие. Почему они этого не замечают? Почему продолжают слепо верить?

Артур обнял его в ответ, похлопал по крепкой спине

— А ты все кабанеешь, Мелкий? Мышцами смотрю весь оброс.

— Надо соответствовать, а то вы так и будете меня всю жизнь мелким называть, — проворчал Кир.

— Будем.