В гараже златокрылка охотно забралась на отведённую для неё верхнюю полку и оттуда внимательно заглянула Эдуарду в глаза. Затем спрыгнула на пол и принялась тереться о ноги. После чего вскарабкалась на плечо.

– Ну-ну-ну, – Эдуард погладил её за ухом. – Не привыкай сильно ко мне. У тебя другой хозяин будет. Ты уж постарайся ему понравиться, а то я бумагу подписал.

Эдуард вернул её на полку.

А сам сел на деревянную скамью и задумался.

Новое чудо-юдо оставило его на мели. Более того, с мели он не слезет, пока не выплатит всю рассрочку. И хорошо, если вообще на дно не уйдёт.

Возможно, он поступил опрометчиво, возможно, стоило подождать, пока сын сам заговорит о покупке златокрыла, а к тому времени и кредитов подсобиралось бы… Эдуард тряхнул головой. Что сделано – то сделано. Сердце его отцовское об этом вопит – что нужен второй златокрыл, и именно сейчас. Не может же оно так подло ошибаться?

Палец скользнул по экрану видеофона, вызывая недавние контакты.

Валико Сквишешвили.

Он всё ещё ждет ответа. И за новую работу обещает вдвое больше, чем раньше.

Эдуард набрал номер.

Серый автофургон без единого окна в салоне трясся по ухабам.

Попутчики Эдуарда, два скрюченных мужика и тройка молодых девиц, постоянно вертелись на месте, вытягивали шеи, словно силясь что-то увидеть сквозь глухие стены, и перешёптывались. Особенно сверкала глазами одна девица – самая бойкая и, похоже, бывшая у них за старшую. Если другие иногда бросали косые взгляды на одетого с иголочки Эдуарда, то она неприкрыто на него пялилась. Эдуард же, напротив, не выказывал никакого любопытства ни к попутчикам, ни предстоящему визиту на вторую полосу. Он-то на неё в своё время насмотрелся…

Неделю назад Валико ответил на звонок с добродушным энтузиазмом и пригласил на свой день рождения, пятнадцатого ноября, в ресторан «Жасминовый туман».

– Там всё и обсудим, дарагой, – судя по шуму, который Валико усиленно перекрикивал, он и сейчас чего-то праздновал. – Приглашение я тэбе оформлю, уже завтра, об этом нэ бэспокойся.

Эдуард поправил пурпурную бабочку на бежевой рубашке. К рубашке прилагались такие же бежевые брюки и чуть более тёмный пиджак. Серое пальто пока снял и положил рядом с собой на деревянную лавку.

Он был ретроградом, предпочитал старый стиль. Терезе нравилось.

Бойкая девица по-прежнему сверлила его взглядом.

– Слышь, красавчик, – она пересела на его сидение, смяв мощным бедром пальто, – а ты сам-то откуда будешь? Судя по виду, ты скорее домой возвращаешься, а не в гости едешь? Но почему в фургоне третьеполосников?

Эдуард молча пожал плечами.

– А-а, понимаю, блокиратор, – важно кивнула девица. – Но я же ничего запретного не спросила. Я на четвёртом участке живу, работаю в танцклубе. Еду подзаработать баблишка – хозяину крутого кабака наше шоу приглянулось.

– Угу, – изрёк Эдуард.

Четвёртый участок – это самое дно третьей полосы. За ним уже – обочина с трущобами и стиранием. Понятное дело, девице оттуда большая честь заполучить не то, что второполосника – хотя бы приличного третье-.

– Приходи посмотреть, – девица потянулась носом к его щеке, – я хорошо танцую. Мы выступаем в…

– Амина! – одёрнул её угловатый мужик и хлопнул ладонью по скамье, с которой она недавно соскользнула.

– Иду, папуля, – капризно скривилась девица, взглянула на Эдуарда и демонстративно облизнулась. После чего пересела.

– Хочешь на обочину вылететь? – рыкнул на неё мужик.

– Вай, – отмахнулась от него Амина.

Фургон остановился. Эдуарду надели повязку на глаза и вывели на улицу.

– Дружище! – тут же услышал он. – Ну, зачэм же такой крайность. Он же здэсь уже всё видел! – это уже, видимо, его сопровождающим.

– Правила – одни для всех, – пробурчали в ответ.

Сильная рука взяла его под локоть, провела несколько шагов, потом сорвала с глаз повязку. Перед лицом возникло улыбающееся лицо – смуглое, крючконосое, с морщинками у глаз.

– Дабро пожаловать в «Жасминовый туман», друг! – сказал Валико. – Захады, дарагой!

Одет он был в широкие брюки и водолазку из переливающейся чёрно-фиолетовой ткани.

Эдуард не удержался и огляделся. Он стоял во дворике, где, несмотря на конец осени, журчали фонтаны, зеленели деревья, щебетали птахи, и пахло жасмином.

– Здорово у тебя тут, – искренне сказал Эдуард.

Он-то помнил «Жасминовый туман» ещё маленькой кафешкой на три стола, да и стоявшей совсем в другом месте…

– Рад тэбя видеть, дарагой, – улыбнулся во все тридцать два Валико. – Сам перебираться назад не планируешь? Я рэкомендаций завсэгда напишу, ты же знаешь.

– Знаю. Но и ты знаешь, что – нет. Давай лучше о деле…

– Да подождёт твой дэло, дарагой, – Валико махнул рукой в притворном возмущении и подтолкнул Эдуарда ко входу. – Я до завтрашнего утра приглашение оформил. А сегодня – мой дэнь рождения. Гости почти в сборе. Заходы, не топчись!

Его усадили за столик с кучкой гламурных барышень с вычурными причёсками – блестящими, высокими или, наоборот, струящимися по плечам волосами дикой расцветки. Рядом, во главе зала, разместился столик именинника, где тот восседал с женой, красивой крупной темноволосой женщиной, и тремя детьми.

Между столами сновали официантки в коротких светлых туниках, украшенных цветком жасмина. Среди них узнал он и Феодору из «Утро-Булки». Вот ты где, девочка… Впрочем, ничего удивительного. Валико любил помогать «пэрспективным друзьям с трэтьей полосы». Всегда тщательно отслеживал рекомендации Аколитус.

Сама же Феодора, если и узнала Эдуарда, то ничем этого не выказала. И Пряника с ней не было.

Эдуард на миг взгрустнул, вспомнив о Терезии и пока ещё безымянной златокрылочке. Как они без него, целые сутки? Еды и воды он им оставил достаточно, с Терезием Артемий даже обещал погулять, да и гараж достаточно просторный… Но всё же ощущение – словно детей без няньки оставил.

– А сэйчас – сюрприз! – раздался знакомый голос после третьего тоста за дорогого именинника. – Экзотыческие танцы! Колорыт таинственной третьей полосы! Дэвушки спэциально приехали к нам, чтобы потэшить наши глаза и подарить … ащущения!

В центр зала выбежали три девицы, уже знакомые Эдуарду. Их успели отмыть и причесать, нарядив в прозрачные, хм, полоски ткани, не прикрывавшие ничего. Зазвучала бодрая музыка. Девицы принялись дёргаться и извиваться, постепенно избавляясь от прозрачных полосок и демонстрируя прелести то одному, то другому столу.

В целом, танцем это было назвать трудно, хотя некая слаженность в движениях девиц была.

– Лучше бы нормальную танцовщицу пригласили, – буркнул Эдуард.

Дамы за его столом отозвались неоднозначно – кто пожал плечами, кто жеманно закивал.

И, словно по сигналу, бойкая Амина резко повернулась и сверкнула глазами, а через секунду уже сидела у него