Бежит, пока не натыкается на уже знакомую процессию из связанных одной верёвкой стариков, бредущих непонятно куда. На этот раз она видит и сопровождающих – людей с короткими дубинками в руках и револьверами за поясом, идущими впереди, позади и по бокам странного шествия. А ещё видит своего аспиранта, Виктора, выскочившего вдруг из ниоткуда и бросившегося к старикам – в одном он узнал родного деда. Видит, как удивлённо поворачиваются к нему люди с оружием, смеясь, пытаются урезонить.

«На кой тебе чувствующие старцы? От них толку – ноль! Ни перевоспитаешь, ни удовольствия не получишь. Хотя, если тебя всё же интересует последнее, подай заявление. Но по своему опыту скажу, молодое мясо лучше, слишком уж быстро эти бабки…»

Виктор ревет и кидается к деду. Вырывает дубинку у оторопевшего охранника и лупит ею по лицу другого, напавшего на него.

Зарина кричит, но её никто не слышит. Она пытается в суматохе развязать кого-то из стариков, но пальцы проходят сквозь верёвки. Её здесь нет, её не видит и не слышит никто, кроме кучки «Я», молчаливо сгрудившихся неподалёку – надменных, равнодушных, насмешливых, изодранных и надеющихся, – зато она видит всё…

Виктора валят на землю и осыпают градом ударов. У него заплывает глаз, но он всё ещё отбивается, не даёт скрутить себя по ногам и рукам, и даже умудряется врезать кому-то между ног, продолжая выкрикивать имя деда.

В конце концов, один охранник, зло ругаясь, достаёт револьвер. Гремит выстрел.

– Легко отделался, гадёныш, – сплёвывает второй. – Нельзя было убивать. В салоне для таких отдельные роли заготовлены.

– Время теряли только, – цедит первый, засовывая револьвер за пояс. – Шагаем.

И плачет беззвучно сгорбленный дед…

– Ты был лучше меня, – шепчет Зарина, глядя на бывшего аспиранта.

Она зажмуривается, молясь проснуться.

А открыв глаза, обнаруживает себя в кафе на краю парка. Столики пустуют. За прилавком – тоже никого. И всё же рядом кто-то есть.

Зарина медленно оборачивается.

За спиной стоит очередная «Я», одетая в бордовое вязаное платье, и напрочь отрезает путь к выходу. У неё – волнистые длинные волосы цвета тёмной меди, ярко-зелёные глаза смотрят со спокойной грустью, пришелица совершенно не похожа на предыдущие копии, да и на оригинал – не вполне, и всё же, несомненно, это – «Я».

В который раз Зарина дико мечтает проснуться.

Ноябрь-декабрь, 41 год н.к.э., Эдуард

Он не мог уйти, не поговорив с ней.

Он попросил у Валико разрешения похитить на несколько минут одну его официантку. После чего, проигнорировав насмешливый возглас – «Вах, понравился дэвушка? Ну, этот лучше, чэм тот, что голяком к тебе лез!» – перехватил Дору у выхода из зала. Отвёл в сторонку.

– Как ты здесь? – спросил Эдуард.

– Нормально, – она пожала плечами, покосилась на дверь, за которой шумели гости именинника. – Я пока ещё всему учусь и…

– Не волнуйся, Валико не против, чтобы ты немного отвлеклась и передохнула. Я имел в виду, как тебе вообще на второй полосе? Ты счастлива?

– Ну… – она растерянно рассмеялась, – да, наверное. Здесь всё по-другому. Прянику здесь точно лучше! Никто не смотрит на него волком, как в материнской квартире. И люди чаще улыбаются. На улицах. Хотя… Я не знаю…

Эдуард внимательно наблюдал за лицом девушки, за её жестами. Дора не говорила ничего такого, чтобы её сковывал блокиратор. Она, и правда, не знала, насколько стала счастливее и стала ли.

– Но считается, что здесь лучше, не правда ли? – закончила Дора.

Эдуард пожал плечами.

– А вы? – неуверенно спросила девушка. – Вы счастливее у нас там? Не хотите вернуться?

– Я точно был счастливее там целых семь лет. А сейчас… Возвращаться однозначно не хочу. Разве что сын… – Эдуард замялся.

Рассказать ей про хитрый план с дарением златокрыла? Нет, пожалуй, не стоит. Ещё подумает, что он ей оболтуса своего навязывает. Артемий и так девушке все глаза намозолил в своё время.

Из зала вылетела официантка с подносом пустой посуды, недовольно зыркнула на Дору.

– Ладно, мне пора, – засуетилась девушка. – Надо напарнице помогать. Была рада увидеться, – она улыбнулась. – Надеюсь, не последний раз.

– Надеюсь, – кивнул Эдуард.

На следующий день он начал работать над перечиповыванием флаймобилей. С Валико уговорились о том, что: «Эдуард вправе атказать клиенту, если тот падазрительный савсэм».

И если с первыми тремя всё прошло, как по маслу, то четвёртый – блеклый тип с прозрачными рыбьими глазами – таки показался подозрительным. Причём, даже не ему – безымянной златокрылке. При виде гостя она, всегда спокойная и дружелюбная, вдруг ощетинилась и зашипела. Эдуард попросил гостя уйти. А перезвонив Валико узнал, что блеклый тип откопал контакты Эдуарда невесть где, и сам друг его не посылал.

– Ах ты, красотка, – почесал он за ухом златокрылку. – Почуяла.

С тех пор он так и стал её звать – Красоткой. Артемий, если захочет, переименует, а пока – надо же как-то обращаться к собеседнице?

Тем более что было ему с Красоткой очень спокойно. Даже спокойнее, чем с Терезием, хотя и «основной» златокрыл очень даже его умиротворял. Может, дело в том, что с новыми заказами он больше времени проводил в гараже? И, к его стыду, стал меньше уделять времени Терезию. Ничего, подарит Красотку, будет брать и «первенца» в гараж…

Порой Эдуард ловил себя на тревожных мыслях: а вдруг он дурное дело делает? Что если помогает не тем людям? Может, зря всё-таки согласился на перечиповывание это? Иногда же с тоской смотрел в ночное небо: не появится ли винный флаймобиль с огненноволосой хозяйкой?

В такие минуты подходила Красотка, смотрела в глаза, тёрлась о плечо шершавой мордой, и становилось легче. И каким-то неведомым образом Эдуарду всегда удавалось вовремя закрыть гараж и не попасться на глаза полицейскому патрулю или слишком уж любопытному соседу.

Да и гонорары, уже поступающие от заказчиков не могли не радовать. Ещё немного – и он полностью окупит Красотку.

Он вновь заглянул в зелень глаз златокрылки. Как можно не любить такое чудо? Артемию должен, нет, просто обязан, понравиться подарок.

Подарок понравился.

Друзьям Артемия – так точно.

Праздновать день рождения сын решил в общежитии с друзьями. Туда Эдуард и привёз златокрылку. Вокруг зеленоглазой Красотки тут же сгрудилась кучка девчонок, радостно зачирикали и принялись напрашиваться в гости к Артемию – на чай, и на «потискать златокрыла».

Артемий, который при виде подарка надулся совой, немного расслабился, и теперь улыбался и отшучивался. Кого-то, правда, даже пригласил в гости. Вот и супер! Девчонки симпатичные, бойкие, может, выбросит, наконец, дурное из головы?

Красотку сын,