Стрелкин не просто дал деру, он сделал это с комфортом. Любаша сама вызвала ему такси, с лихвой оплатив водителю поездку. Помахала рукой на прощание, предупредив, что, если она еще раз увидит Стрелкина, неизвестно какими это обернется последствиями. Роман особенно не задумывался, когда садился в машину. Главное для него было побыстрее уехать из этого дома-гаража.

Но как только тот скрылся из виду, Романа охватила паника. Что он сделал? Он женился! Неизвестно на ком. Вернее, на ком, он знает. Его жена – Любовь. И все. Он даже не спросил ее фамилии. Или спросил? Он ничего не помнит. Стрелкин нервно заерзал на заднем сиденье.

– Что, невеста турнула? – участливо спросил таксист.

– И невеста, и жена! – взвизгнул Стрелкин.

– Вот что делают бабы! – поддержал его водитель. – Не переживай. Все они такие. Сначала выгоняют, потом прибегают и просят вернуться. Вот у меня случай недавно был. Вез одного мужика. Так его жена провожала, подвозил он любовницу, а встречала его еще одна знакомая. Потом он мне снова попался. Жаловался: все бросили, когда узнали друг о друге. Вчера его снова вез: провожала жена, подвозил любовницу, встречала знакомая. Вот так по кругу. Ты бы, может, со своими договорился?

– Мне бы с матерью договориться, – схватился за голову Роман. – Как я ей скажу, что женился?!

– Весело! – посоветовал таксист. – Все плохие новости лучше сообщать радостно. Тогда они не кажутся такими уж плохими.

– Что-то не получается у меня веселиться, – пожаловался Стрелкин.

– На, закури, – таксист протянул ему сигарету-самокрутку, – полегчает.

Стрелкин не курил. Вообще. Нет, конечно, как и все порядочные дети, он пробовал затягиваться в третьем классе, прячась со сверстниками в школьном туалете. Оттуда ребят не могла достать учительница. Но она позвала физрука, и тот выкрутил им уши. С красными ушами Стрелкин предстал перед глазами своей мамы. И та ему строго-настрого наказала больше не брать сигареты в руки. Но сегодня не было другого выхода. Ему требовалось себя как-то успокоить. Хотя бы таким образом. Он дрогнувшей рукой взял протянутую самокрутку с зажигалкой и рискнул.

После первой же затяжки его повело, как в третьем классе, но он сознательно докурил до конца всю самокрутку. Отчего-то ему стало действительно весело и было совершенно наплевать, что скажет Ирина Викторовна на его признание о женитьбе. Какое ей до этого дело? Он вполне взрослый молодой человек, способный отвечать за свои ошибки. Где-то он уже это слышал? Ах, ну-да, так говорил отец Любушки, Любушки-голубушки. Славный папуля. И ребята такие хорошие, Харлам с Никитосом. И таксист свойский парень, вон как о нем заботится. И все вокруг просто прекрасно!

Подумаешь, ошибки молодости, с кем не бывает? Так думал Роман, когда таксист открывал перед ним дверцу.

– Ой, надо же! Уже приехали, – обрадовался Стрелкин, увидев свой дом. – А, бабули-красотули! – Он заметил старушек на лавочке у подъезда, которых перепугал до смерти, потому что кинулся к ним целоваться.

– Какие кошечки симпатичные! – От старушек Роман перекинулся на животных, оккупировавших площадку перед его квартирой. – И мисочки-то у них полные, а кушать они не хотят. Не умеют. Не знают, как. Я вам сейчас покажу! Мяу, киски!

Роман встал на четвереньки и стал языком лакать молоко из кошачьей миски. На процесс осталась смотреть одна серая облезлая кошка, забившаяся в угол, остальные в ужасе разбежались.

– Давай, давай со мной! Мурзилка, – призывал Стрелкин, хватая кошку за хвост.

Та дико завизжала, пытаясь вырваться.

– Ах, хулиганы! – Дверь открылась, и на площадке появилась Ирина Викторовна. – Роман?!

Удивлению ее не было предела. Мало того, что она застала своего сына на корточках перед собственной дверью, где он лакал молоко из кошачьей миски! Так он еще и смеялся при этом, держа за хвост какое-то облезлое животное.

– Роман! Домой! – приказала Ирина Викторовна и впихнула коленкой сына в квартиру.

Приступ истерического смеха у Стрелкина продолжался минут пять подряд. Все это время Ирина Викторовна сидела на стуле, сложив руки под грудью, и оценивала обстановку. Очевидно было одно, что сын, прошлявшийся где-то всю ночь, в данный момент представлял собой невменяемого придурка.

– Ты пил? – строго поинтересовалась она.

– Пи-и-и-ил! – продолжая ухахатываться, подтвердил ее опасения Роман.

– Где и с кем?

– Не пом-ню-ню-ню!

– Ах, так?! – И Ирина Викторовна скрылась в ванной.

Вышла она оттуда с полным ведром холодной воды. Ею она окатила Романа, который сразу пришел в себя:

– Мама! Я женился!

– А вот это точно не смешно! Я вчера, когда искала тебя повсюду, встретила Ларису. Она об этом ничего не знала!

– Она и сейчас не знает. Я женился на другой.

– Когда? Ты выпал из моего поля зрения всего на одну ночь!

– Тогда-то все и случилось, – засмеялся Роман, снимая козявок и выкручивая майку. – Мамуля, зачем ты только послала меня за хлебом?

Роман, пытаясь справиться со смехом, закрыл рот рукой, на которой блеснуло дорогое обручальное кольцо.

– А это что еще такое?! – возмутилась Ирина Викторовна.

– Это? Кольцо. Я же сказал, что женился. – И Роман снова захохотал.

Ирине Викторовне хотелось плакать. Но она взяла себя в руки, эта сильная женщина, в одиночку вырастившая неблагодарного мальчишку, который посмел ослушаться ее и жениться неизвестно на ком. А теперь смеется над этим и трясет перед ее носом обручальным кольцом. Она знала, что случаются такие моменты протеста, во время которых даже хорошо воспитанные мальчики творят разные глупости. Но это бывает лишь в период полового созревания, когда гормоны ударяют во все места и требуют выхода. У ее сына такого периода не было, хотя по возрасту он его в два раза перерос. Что это тогда, позднее развитие? Она смотрела на Романа, который продолжал хихикать, и думала, что теперь говорить Ларисе, ее матери, пяти десяткам гостей, которым она разослала приглашения на свадебное торжество в следующем месяце. Вдруг ее осенила мысль.

– Покажи паспорт! – потребовала она.

– У меня его нет, – прохихикал Роман, – он дома.

Ирина Викторовна полезла в резную шкатулку, где хранились документы, и достала оттуда паспорт сына. Штампа о браке не было.

– Зачем ты меня обманул? – Она нахмурила брови.

Роман понимал, что смеяться в таком случае просто глупо. Это подтвердила звонкая пощечина, которую он получил вслед за вопросом. Она вернула его на бренную землю.

– Я не обманывал, – простонал он, обессилев от смеха, – нас обвенчали.

Ирина Викторовна, приложив неимоверные усилия, все-таки выбила из сына показания.