– Товарищ капитан, сейчас же покиньте рубку и заберите этого «пиджака», пока я не применил оружие…

– Не сношай мои извилины, Колобок, твой пистоль я разрядила, когда ты спал… Это старший лейтенант Мозгов, он представляет здесь службу безопасности сектора Цереры. Евгений, покажи ему свои полномочия и продемонстрируй запись того самого разговора… По прямому каналу, Женя, не оставляй следов.

…Негромкие звуки в течение минуты…

– Ну что, понял, Колобков? Понял, что в итоге не только тебя ликвидируют, но и этих детишек? Ну, что молчишь?! Это не спецоперация! На нее не посылают разжалованных капитанов и недоученных пилотов, которых фактически перехватили по дороге сюда, пообещав погоны и славу!

– …

– Еще раз!

– Я не верю. Этот человек был мне как отец. А ваша запись смонтирована!

– Она подлинная и пришла к нам из разных источников, именно поэтому мы тут с Евгешей вместе! Лови теперь мой экземпляр, там кусок разговора с тобой… Надеюсь, его ты помнишь?

…Негромкие звуки в течение двух минут…

– Всё можно исказить до неузнаваемости. Начало подлинное, но что потом… Подделку сделать не так сложно, как кажется.

– Но тебе же наверняка предлагали участвовать во всем этом, поэтому ты знаешь правду!.. Пойми, Колобок, каким бы прекрасным человеком ни был начальник твоего училища, он встрял в систему, которая готовит военный переворот! Я сама слышала о нем только хорошее, но для свержения власти нужны средства, а в его случае получилось, что деньги нужны любой ценой! Он, может, и не хотел всего этого, но за него уже все решили и наверняка пригрозили семьей… Что дороже: свои детишки или вы все, вместе взятые?.. Пойми, раз записи вышли за пределы служб, значит всё, он спекся и уже дает показания, так что ты можешь пойти силовым структурам под нож, даже если у них нет никаких других доказательств! И уж тем более это произойдет, если ты привезешь на Землю кристаллы и оборудование, таких убогих чудаков всегда ликвидируют в первую очередь!

– Всё возможно, но я на бунт не подписывался и не подпишусь!

– Да я почти уверена, что ты наотрез отказался участвовать в перевороте и попросился сюда лишь для того, чтобы быть подальше от резни и крови. Но ты все равно совершил ошибку, пусть и не знал какую! Наше государство дрянь, Колобков, но что будет, если на его вершину взойдут точно такие же люди, как предыдущие? Реки крови, а потом всё пойдет тем же самым чередом…

…Негромкие звуки в течение нескольких секунд…

– Я не мог его сдать… Что вы предлагаете?

– Слава богу, слышу слова разумного человека. Приписали тебе к Церере, вот и служи… здесь, на Весте. Спокойно жди, пока на Земле всё не затихнет, а мы постараемся тебя от всего этого прикрыть. Если не получится, то сам решишь свою судьбу, деньгами и документами поможем. И насчет кристаллов не беспокойся: что сможем, увезем от англосаксов и применим в дело… в такое дело, которое не потребует ликвидации гражданского персонала или тех, кто честно выполняет свой долг.

– А шахты?

– Шахты подорвем к чертовой матери, в этом случае наши планы, думаю, полностью совпадают. И имей в виду, лейтенант, у Мозгова были полномочия тебя ликвидировать, но мы… короче, эти самые детишки слишком хорошо о тебе отзывались. И Васнецов тоже. Не подведи их.

– Слушаю вас, Алексей Николаевич. – Митька специально не стал акцентировать внимание на званиях, стараясь не задеть самолюбие Колобка, и тот, судя по всему, оценил такой жест. По крайней мере, в глазах лейтенанта мелькнуло что-то весьма похожее на облегчение.

– Спасибо, что уделили мне внимание, Дмитрий. Для начала я хотел бы объяснить свое появление здесь…

– Не нужно.

– Даже так? – Колобков недовольно поморщился. – Невоздержанность на язык не пойдет на пользу господам офицерам.

– Они тут ни при чем, Алексей Николаевич, у меня свои источники информации. И давайте не ходить вокруг да около. Говорите прямо, что вам нужно?

Лейтенант на секунду замер, переваривая новые данные, и наклонил голову.

– Хорошо. Вы были неплохим курсантом, Васнецов, но обычно это никак не коррелирует с дальнейшим продвижением по служебной лестнице… – Он многозначительно замолчал, ожидая, что его бывший воспитанник отпустит замечание по поводу «удавшейся» военной карьеры, но тот безмолвствовал, и лейтенант продолжил: – …В вашем случае вы делом доказали свою профессиональную пригодность, несмотря на необычный старт…

Опять взяв паузу и не дождавшись ответа, Колобков был вынужден перейти к главному:

– А потому я не исключаю, что погоны лейтенанта все-таки украсят ваши плечи.

– Но только после военного переворота? – не стал ходить вокруг да около Митька. – Вы уверены, Алексей Николаевич, что звездочки мне дороже моей жизни?

Надо отдать должное лейтенанту, тот не стал ничего переспрашивать и даже не посетовал на господ офицеров. Лишь в очередной раз кивнул, как будто согласился с какими-то своими мыслями.

– Вы интересуетесь политикой, Дмитрий?

– Нет.

– Но хотя бы новости смотрите?

– Иногда.

– И вы считаете справедливым, что о вас, будущих офицеров, вытерли ноги, отправив на задворки Солнечной системы ничем не примечательными гражданскими спецами? Мне кажется, что вы и ваши друзья достойны большего, нежели подрабатывать на побегушках у олигархических кланов…

Митька скрипнул зубами и решился пробить туннель в вязких словесных кружевах, которые лейтенант неловко разбросал вокруг себя.

– Алексей Николаевич, попрошу вас не тратить время, рассказывая мне о несправедливости нашего общества. Я как никто другой хлебнул лиха в детстве, но при этом достаточно повидал, чтобы не идти на поводу тех, кто манит меня сладкой морковкой.

– Дмитрий…

– Дайте мне сказать, товарищ лейтенант, раз уж довелось… Я помню, как в училище вы стояли рядом с нами плечом к плечу, не прячась от подрывов зарядов, которые проводили бестолковые первогодки. Помню, как тратили на озабоченных выпивкой и девчонками курсантов свое свободное время. Наказывали нас за любую провинность, но при этом всегда ручались за молодых балбесов перед начальством. Я… да весь наш взвод вас уважает и ценит! Так зачем сейчас вы пытаетесь втянуть нас в свои неблаговидные дела?! Или находитесь в такой заднице, что готовы пожертвовать нами, чтобы выбраться наружу?! – последние слова Митька произнес с таким сочувствием, что пару секунд наблюдал бурю эмоций на лице своего бывшего воспитателя. Тот даже помотал головой, пытаясь собраться с мыслями.

Однако собрался.

– Вы повзрослели, Дмитрий, это хорошо. Теперь с вами можно говорить как с равным. Плохо другое. Вы совсем не просчитываете ситуацию, собственно, как и наше правительство. Даже если сбежите с Весты, впереди у вас конфликт с англосаксами, в котором ваши силы никто не поддержит. Никто… кроме нас.