class="p1">— Впервые вижу такое. Да и не слышал о подобном, — Говард попробовал вспомнить, но не получилось.

— Зато теперь понятно, почему этот остров был заброшен, — рассудил юный чародей. — Наверное, люди пропадали ночами и потом сюда просто перестали приплывать. Хотя место для рыбалки хорошее: с болот ничего не приползёт, да и далеко в море уплывать не придётся.

— Может быть, — девушка пожала плечами. — Что делать будем с этим? Хвост выглядит мясистым.

— Тебя совсем не волнует, что оно похоже на человека? — возразил младший брат.

— Но им не является и близко. Просто имитация, чтобы, наверное, заманивать жертв, которые полностью не уснули.

— Вынужден согласиться с Айрис, — адмирал начал на касание проверять тело существа. — На ощупь напоминает какого-то кальмара. Костей нет.

— Вы, в общем, разбирайтесь, а я переоденусь и спать, — Айрис взмахнула рукой и пошла в дом. Она вся мокрая. Причём одежда снаружи более-менее сухая, но вот всё под ней промокло. Увы, но после превращения вода с тела никуда не делась.

На утро оказалось, что люди решили всё же выбросить тело этого существа, а не пытаться приготовить его. Впрочем, дочери морей было как-то всё равно на это. Она продолжила обучать младшего брата так, словно ничего не происходило.

Так и начали проходить ещё месяцы. Практически каждый день занятия с магией, а когда их нет, то Говард пытался обучить наследников престола языку, который является общим для всех народов Келентара. Правда, большинство это просто разговорная его часть, ведь сам о письменности мало знает. Как читать и писать — обучить не проблема, а вот чтобы это делать правильно во всех случаях — это уже не к нему. Хотя это не так сильно понадобится в первое время.

Все даже как-то забыли о том, что обречены. Помнили лишь то, что остров покидать нельзя. Целых полтора года прошли в спокойной жизни, которая оказалась настоящим подарком для всех после того, что произошло у них на родине. Но всё хорошее когда-то кончается. Один из матросов, по всей видимости, заболел, но не так, как это бывает обычно. Всё началось с лёгкого недомогания, которое нельзя было вылечить, как бы ни пытались. И с каждой неделей всё лишь усложнялось, пока в начале третьего месяца непрерывной боли плоть больного не начала отслаиваться от тела, словно его кто-то разрезал. Азек пытался исцелить эти раны, но они, спустя минуту, снова открывались и возвращались в старое положение, как до попытки лечения. Все понимали, что это проклятие. Подобное происходит по всему телу и, вопреки всем ожиданиям, матрос всё жил и жил. Он не мог умереть от того, что происходит с его телом. Для него даже сделали отдельное помещение, вдали от всех остальных, чтобы его стоны не было слышно. Азек больше не ходил в ту часть острова, где расположился проклятый, который в какой-то момент окончательно сломался и начал молить о том, чтобы его убили. Он даже не мог сам двигаться и ему оставалось только стонать от боли. Айрис поначалу не хотела этого делать, но потом всё же решилась, чтобы другие люди не начинали бунтовать. Они ведь не знают, что сожжение всего тела для них не значит смерть. Поэтому её всё же уговорили "прекратить страдания" и сжечь то, что осталось от проклятого после попыток других умертвить его.

И вот, спустя три месяца с начала страданий первого матроса, у второго начались похожие симптомы. Но при этом Айрис заметила, что предыдущий упокоился. Его уже не держало здесь. Только вот у второй жертвы плоть начала словно плавиться. Этого пришлось сжечь ещё раньше, нежели предыдущего. И спустя такой же срок недомогание началось у третьего. Азек уже принял такую судьбу для всех остальных. Но при этом он не желал покинуть остров, хотя сестра настаивала на этом. "Не знаю. Не могу так взять и бросить этих людей. Раз им суждено умереть, то я желаю быть с ними до последнего мгновения этой агонии. Ведь они страдают, в том числе, из-за меня," — такие были слова чародея. Сестра с пониманием отнеслась к его решению и согласилась. Раз он желает смотреть на всё это, то так тому и быть.

Тело третьего начало покрываться словно каменными наростами, пока его, опять же, не пришлось сжечь. Отчаяние охватило последних выживших. Те двое матросов хотели умереть, пока с ними ничего не начало происходить, но адмирал сумел отговорить их. Правда, для этого пришлось раскрыть правду. Им пришлось жить и ждать своей очереди. Они не знали, кто будет следующим и невольно завидовали тем, кто уже отправился в мир иной, но при этом немного радовались, когда проклятие начало убивать другого.

Плоть четвёртого начала искажаться, формируя новые уродливые конечности, после чего проклятый предпочёл забвение в безумии. Тело пятого начало изменяться, но не путём уродств. Он переставал быть похожим на человека, но при этом дольше всех сохранял рассудок, являясь чем-то непонятным, покрытым шерстью. И последним остался Говард. Он решил не дожидаться, когда придёт его черёд страдать. Адмирал попросил сжечь его сразу. Азек поначалу категорически не хотел этого, но потом сдался после разговора с капитаном. Айрис была готова и в этот раз выполнить всю грязную работу, но чародей, которому через чуть больше четырёх месяцев будет восемнадцать, решил сделать это сам. Таким образом проводить своего последнего друга в небытие.

Говард вышел из здания, сказав лишь: "Это было честью для меня". А затем встал и закрыл глаза, ожидая, когда всё наконец-то закончится и он потеряет рассудок от невыносимой боли. Ужасный конец истории адмирала. Азек собрался с духом и, переплетая невидимые нити, в одно мгновение воспламенил старика, который начал выть от боли и упал на землю, корчась. А чародею с сестрой оставалось лишь смотреть на это всего в двух метрах. Руки парня трясутся, но взгляд уверенный. Ему жаль, что всё так закончилось, но что поделать? Он может лишь проследить, чтобы тело сгорело до конца. Что в таком состоянии будет чувствовать адмирал неизвестно наверняка. Но даже если постоянная невыносимая боль, то это уже будет не он. От такого нельзя долго оставаться в здравом рассудке. Человек просто должен перестать быть собой. И раз он становится кем-то другим, то можно ли сказать, что страдает именно он? Душа та же, но вот разум уже другой, не осознающий себя и своё положение.

После этого Азек попросил дать ему время до завтра, чтобы прийти в себя. Дочь морей не стала отказывать. Для неё Говард мало