Немецкие акции по борьбе с партизанами не находили поддержки у местного населения из-за нередко бесчеловечной оккупационной политики. Немцы отыгрывались на крестьянах за партизанские набеги и засады, так как самих зачинщиков им редко удавалось схватить. Тот, кто носил гражданскую одежду, сразу же попадал под подозрение. С другой стороны, партизаны всяческим шантажом и угрозами смертной казни заставляли местное население оказывать им всяческие услуги. Многие тысячи безвинных людей погибли таким образом. В партизанской войне обе стороны считали все средства борьбы законными. Как сообщает Гессе, уже осенью 1941 года немецкому 10-му армейскому корпусу южнее Озера Ильмень был представлен доклад одного из специалистов по борьбе с партизанами, в котором был проанализирован весь опыт действий в этом направлении. Там есть интересные наблюдения как, например, это: «Партизан почти всегда дает противнику возможность беспрепятственно пройти мимо себя. Спасаясь, он никогда не уходит на большое расстояние… Убежище для себя старается выбрать среди открытого пространства, забираясь в стог сена или накрываясь досками. В глухой местности он стремится спрятаться на удалении не более десяти метров… С косой за плечами или работая в поле, он старается держаться вблизи деревень». Мы узнаем, что партизанские лошади подкованы по-особому, что конные партизаны открывают огонь уже с сорока метров и на скаку прячутся за холку лошади, и что немецкие карательные отряды заставляют пойманных животных возвращаться на длинном поводке назад в партизанский лагерь, чтобы данным образом вычислить его местонахождение. Партизан, говорится в документе, скачет на лошади всегда в двух-трех метрах справа и слева от дороги. В качестве лагерных стоянок партизаны предпочитают островки среди болот. Там они стелят гать под водой. Они сооружают пункты наблюдения, спиливая дерево так, что оно своей кроной, падая, накрывает другое дерево, которое валится в свою очередь. Сучья накладываются друг на друга. В них партизан оборудует свое убежище. Если же партизан во время уличного боя прячется в доме в погребе, то изнутри он ставит щеколду, чтобы никто не мог предположить, что доски пола можно поднять.

Солдаты 28-й легкопехотной дивизии, рассказывая о своем пребывании в волховских лесах, вспоминают, что были вынуждены изменить маршрут движения, так как прямо перед ними партизаны разобрали до последнего гвоздика деревянный мост, который затем унесли с собой. Одна из боевых групп выходит в конце концов к оставленному партизанами лесному лагерю. «Убеждаешься, — говорится в донесении, — в каких ужасных условиях вынуждены жить партизаны». Разгадка хитроумных партизанских уловок стоит немцам много крови. А партизаны не церемонятся. Самые ужасные формы принимает их так называемая борьба, когда немцы вынуждены начать всеобъемлющее по территории и количеству войск отступление, как это происходит после катастрофы групп армий «Центр» и «Южная Украина» в 1944 году, имеющей еще более удручающий масштаб, чем разгром под Сталинградом. Разбитые немецкие части, мелкие группы заблудившихся солдат, одиночные военнослужащие, потерявшие свои подразделения, попадают обессиленными, голодными, ранеными и больными в руки «охотников за фашистами». Их зверски избивают, привязывают по несколько человек в ряд к гусеницам танков и расплющивают. Эти свидетельства очевидцев, которые не были сотворены на ядовитых кухнях аппарата по психологическому ведению войны, запротоколированы на бумаге. Доктор Рольф Хинце собрал их в книгу рассказов участников отступления, которым удалось избежать советского плена, и тех, кто вернулся домой после лагерей в России. Изобретательность, которая свойственна человеку, чтобы приготовить себе подобному мученическую гибель, ужасает своей жестокостью.

Часть массовых убийств раненых немецких солдат, совершенных большей частью в полевых госпиталях, может быть, впрочем, отнесена и на счет регулярных войск, утративших воинскую дисциплину. Эти зверства были одной из причин того, что многие немецкие солдаты были решительно настроены, даже в последний год войны, не сдаваться в самой безнадежной ситуации и продолжали сражаться до последнего патрона, чтобы избежать плена.

Разумеется, в то время не было недостатка в суждениях о том, что специфика партизанской войны подтверждает тезис о коварстве славяно-азиатских масс и воздействии их еврейско-большевистской идеологии. Те, кто этим сильнее всего возмущались, как раз и составляли наиболее злостную часть карательных отрядов. Старые офицеры пытаются смягчить варварский характер оккупационного режима, поддерживая в своем окружении честь рыцарства, порядочность и дисциплину. Они придерживаются взгляда, что во всеобщей народной войне именно военное ремесло попадает в плохие руки. Они, скорее всего, не стали бы все так упрощать, если бы задумались над тем, что в 1813 году добровольческий корпус Лютцева был привлечен к ведению, дословно, «бандитской войны» в тылу французов. А прусский родоначальник реформы сухопутных войск Герхард фон Шарнхорст был как раз тем, кто подготовил инструкции для действий этого добровольческого корпуса. Частично она была отражена позднее в советских правилах ведения партизанской войны. Кроме того, те, кто возмущались партизанскими действиями, не читали своего соотечественника — Гнайзенау.

Август граф Найдхардт фон Гнайзенау, один из легендарных прусских создателей военной реформы, впервые явился на свет истории, когда в 1807 году вместе с Йоахимом Нетгельбеком сражался против французских оккупантов при обороне крепости Кольберг. В 1813 году он доказал наличие полководческого таланта в Битве народов под Лейпцигом, а в 1815-м отличился, будучи начальником Генерального штаба Блюхера под Ватерлоо. Пищу для размышлений может дать его докладная записка под названием «План по подготовке народного восстания», которую Гнайзенау представил своему королю Фридриху Вильгельму III.

Гнайзенау исследует, что может быть предпринято в случае угрозы вторжения в Пруссию, и может предложить только то, что мы сегодня обозначаем термином «партизанская война». Он называет своих партизан вспомогательными войсками, характеризует их как своего рода народное ополчение, а борьбу против оккупационной власти считает народным восстанием. Его он и хочет организовать. Гнайзенау описывает, как подбираются командиры и подготавливаются к участию в восстании, при этом, из соображений конспирации, ничего не ведая друг о друге. Он тщательно перечисляет аргументы, исходя из которых, можно одержать победу над противником, предлагает лиц для вербовки и описывает, по какому организационному принципу должны строиться отряды. Благодаря ему мы узнаем то, что через 130 лет станет основой организационной структуры советских партизан.

Король педантичен. Он ставит вопрос на полях: почему Гнайзенау планирует состав роты в 80 человек? Ответ Гнайзенау: «Для таких сырых, новообразованных войсковых единиц хорошо, что они малочисленны, так как в них все люди на виду, и это также облегчает выполнение приказов». Правда, Гнайзенау намерен одеть в военную форму такое народное ополчение, но сам способ ведения ими боевых действий хочет сделать преимущественно скрытным. Он говорит: «Ополчение обороняет свой и соседний районы от набегов карательных отрядов французов. Оно препятствует вывозу врагом из страны продовольствия, денег, домашнего скота и т. д. Ни одно из вражеских предписаний на вывоз не должно выполняться. Тот из государственных служащих, кто выполнит подобное распоряжение врага, подлежит смертной казни. Никто не имеет права делать поставки противнику до тех пор, пока вражеский солдат не окажется у его дверей. Лишь в этом случае он может уступить насилию». Гнайзенау дальше развивает свою мысль: «Если же враг установит постоянную охрану или введет на продолжительное время свои карательные отряды в главные населенные пункты данного района, то ополченцы объявляют сбор, чтобы атаковать и уничтожить врага. В том случае, если враг окажется слишком сильным, следует уходить в близлежащие леса, чтобы оттуда нападать на места расположения оккупантов. Если же отряду угрожает опасность быть уничтоженным, то он рассеивается, прячет свое оружие, обмундирование (шапки, шарфы) и появляется уже в обличии обычных гражданских жителей своей страны». Это выглядит как пособие, на основе которого был подготовлен советский справочник по ведению партизанских действий.