Ричард заставил себя взять бутерброд, но после первого же укуса организм потребовал еще, и вскоре сыщик с аппетитом уплетал угощение, исподволь посматривая на спутницу. Лизи выглядела счастливой. На прохладном соленом ветру ее щеки раскраснелись, а глаза блестели в предвкушении занимательного морского путешествия. Она потребовала от Меркатора продолжить прерванный появлением Ричарда рассказ, но тот ловко сменил тему и принялся расспрашивать молодого человека о его профессии.

— Мисс Элизабет рассказала, что вы частный сыщик! Что заставило вас отправиться в Африку?

Вопрос был задан столь откровенно и бесхитростно, что граничил с беспардонностью. Но не успел Ричард придумать уклончивый ответ, как Меркатор сам спохватился.

— Прошу простить мое чрезмерное любопытство. Привычка, — он пожал плечами. — Я журналист. Вечно сую нос не в свои дела.

— Моя профессия тоже подразумевает некоторую бестактность, — парировал Ричард. — Позвольте узнать, как вы оказались здесь?

— О! Это было головокружительное приключение, — оживился Меркатор. — В очередной раз любознательность и погоня за сенсацией едва не довели меня до беды. Охотно расскажу.

К столику неслышно подошел стюард с подносом, на котором были аккуратно расставлены серебряный кофейный сервиз и три фарфоровые чашечки. Меркатор отослал стюарда легким движением руки и взялся лично разливать кофе. Когда с этим было покончено, он отпил маленький глоток и начал рассказ:

— Я был рожден вне брака и матери не знал. Она была дочерью богатого шахтовладельца в Южном Уэльсе и по совместительству позором семьи. Когда выяснилось, что матушка беременна мной, папаша отослал ее на ферму к дальним родственникам, где я и появился на свет. Вскоре непутевая дочь вернулась к родителю, а я остался на ферме.

Родственники честно заботились обо мне, как могли, пока дед выплачивал пособие. Но через несколько лет старик разорился, и я оказался в работном доме. В пятнадцать лет я оттуда сбежал, поступил юнгой на американский корабль и вскоре оказался в Новом Свете. Но карьера моряка меня не интересовала. В то время как раз бушевала война Севера и Юга, и я записался волонтером в армию Южных штатов. Славные были деньки, задали мы янки жару! К сожалению, после Геттисберга пришлось оставить эту затею. Я к тому времени уже написал несколько очерков для разных газеток, в основном о доблестных подвигах конфедератов, поэтому устроился репортером в «Сиэтл-Пост».

В качестве журналиста этой газеты я объездил полмира. Трижды побывал в Африке, от начала до конца наблюдал и освещал для газеты англо-эфиопскую войну, затем полтора года провел в тропических джунглях Конго. В семьдесят втором отправился на поиски доктора Ливингстона, но этот выскочка Стэнли обскакал меня и ухитрился добраться до старика раньше.

Едва уловимая тень набежала на улыбчивое лицо Меркатора. По всей видимости, он не смог простить более удачливому сопернику своего провала. Еще бы, ведь спасение Ливингстона прославило Стэнли на весь мир, а Меркатор остался никому не известным журналистом. Но расстраиваться надолго новый знакомец, похоже, не умел. Он сделал очередной глоток кофе и продолжил:

— Судьба забрасывала меня то в Афганистан, то в Персию, а то и вовсе в Индию. Я написал множество репортажей о местах, где доводилось побывать — от московской Сибири до новозеландских островов. Но годы путешествий утомят кого угодно. В последнее время я решил осесть. Открыл магазинчик, где торговал старыми географическими картами и прочим антиквариатом, и зажил тихо, коротая вечера за написанием очерков, мемуаров, а также за разбором своей коллекции.

— И что же является предметом вашего коллекционирования? — вежливо поинтересовался Ричард.

— О! Об этом я могу говорить бесконечно! Еще успею надоесть вам за время плавания. — Меркатор хохотнул. — Но раз уж вы сами спросили, то пеняйте на себя. По всему миру я собирал старые документы: рукописи, манускрипты, свитки, папирусы, древние трактаты и пергаменты. Добра этого в моей коллекции накопилось преизрядно, но с постоянными разъездами никак не доходили руки внимательно его разобрать. И вот несколько месяцев назад я все-таки взялся за сортировку и изучение самых интересных экземпляров.

В числе других любопытных находок я наткнулся на старый, наполовину исписанный блокнот. Это был дневник какого-то англичанина, купленный за гроши на блошином рынке в Константинополе. К сожалению, автор его неизвестен, поскольку первые страницы дневника были вырваны до того, как он попал в мои руки.

Меркатор поставил пустую чашку на поднос и достал из кармана портсигар, который оказался набит ароматными турецкими пахитосками. Ричард к этому времени незаметно для себя уже съел четыре или пять бутербродов и теперь с удовольствием закурил вместе с журналистом.

— О чем же был этот дневник? — спросил он с неподдельным любопытством.

— Трудно определенно сказать. Как и всякий дневник — обо всем понемногу: впечатления путешественника, сетования на погоду, сентиментальные воспоминания о доме и прочие пустяки. Однако больше всего внимания автор уделял некоему сообществу, к которому, судя по всему, относился и сам. Он называл свою организацию «Орден», но это, скорее, было что-то вроде тайного общества. Цели их остались мне до конца неясными, подозреваю, что и сам хозяин дневника их толком не знал. Но думаю, что ошибусь несильно, предположив, что претендовал сей «Орден» ни много ни мало — на мировое господство.

Ричард и Лизи встретили это заявление недоверчивыми улыбками.

— Да-да! Я тоже так среагировал поначалу. — Меркатор прищурил глаз от дыма пахитоски. — Тем более что дальше речь в дневнике пошла о вовсе бредовых вещах. Этот англичанин был послан организацией в Константинополь на поиски некоего предмета, обладающего сверхъестественным могуществом. Он писал о предмете туманно, как будто опасался, что дневник может попасть в чужие руки, что в конце концов и случилось...

Лизи до этого момента слушала Меркатора вполуха, перегнувшись через фальшборт и глядя в серые волны Солентского пролива. Поэтому журналист не заметил, как девушка вздрогнула при упоминании сверхъестественного предмета. Ричарду тоже удалось не выдать своего удивления. Он даже поймал себя на мысли, что ожидал чего-то подобного.

— Так что это был за предмет? — только и спросил он.

— Я так и не понял, — развел руками Меркатор. — Автор старательно избегал конкретики. Он должен был встретиться с неким Менялой. Кто такой этот Меняла, имя это, кличка или профессия — я так и не понял. Но очевидно, что англичанин миссию свою не завершил, дневник обрывался на полуслове.

— И что стало с его хозяином — неизвестно?

— Нет. Блокнот я приобрел, как уже говорил, по чистой случайности и не интересовался его происхождением.

Ричард хотел было расспросить, как журналист смог разыскать цитадель хранителей, где судьба свела его с Лизи, но в это время ударил корабельный колокол.

— Ага! — воскликнул Меркатор. — А вот и обед! Сейчас мы наконец-то плотно поедим.