Он отнял правую руку от спускового крючка, чтобы оторвать кусок лаваша и запихнуть в дыру между скверными зубами.

— Даже не думай, — невнятно пробурчал он, перехватив взгляд Ларисы, направленный на ружье, лежащее на столе. — Ты у меня на мушке.

В подтверждение своих слов он вернул руку на прежнее место. Неосторожно сдвинутый ствол смахнул со стола алюминиевую миску, покатившуюся по палубе.

— Осторожнее! — не сдержалась Лариса. — Расселся тут как дома! Ну ничего, скоро…

Она прикусила язык.

Не переставая жевать набитым ртом, с торчащим оттуда пером лука, он засмеялся, роняя крошки:

— Думаешь, я не знаю, что ты не одна? Надеешься на помощь своих дружков? Напрасно. Пока они из воды выберутся, я любого смогу подстрелить. На выбор.

Услышав такое, Лариса похолодела. До этой минуты она опасалась только за себя, не осознавая, в какой опасности находятся Руслан с Митей. Когда они, усталые и запыхавшиеся, в ластах, с тяжелыми аквалангами на спине, появятся на палубе, пришельцу не составит труда уложить на месте даже двоих сразу.

Этого нельзя было допустить. Эти мужчины столько значили для Ларисы, сделали для нее так много! С самого начала они взяли ее под свою опеку, окружив заботой, вниманием и почти отеческой лаской. Они увезли ее из опостылевшего города, избавив от навязчивых мыслей о пригоршне снотворных таблеток или бритве на бортике ванны, наполненной холодной водой. И один, и другой нянчились с Ларисой, как с маленькой, но при этом признавали ее старшинство в хозяйственных и других вопросах, в которых сами смыслили мало в силу своей мужской натуры.

Когда она говорила с ними серьезно, они не позволяли себе насмешек, а когда веселилась, радовались вместе с ней и дурачились, как дети. Эти дни, проведенные на шхуне, сблизили их еще сильнее. Здесь они были неразлучны, постоянно находились на виду друг у друга и откровенно наслаждались этим. Чего стоили одни только игры в пиратов, когда Митя и Руслан охотились за «кладом» в виде бутылки вина, припрятанной Ларисой, а потом победитель преследовал ее, загоняя порой на верхушку мачты! Или танцевальные вечера под радио. А вечерние посиделки (полежалки) на шезлонгах, когда троица любовалась сначала волшебными красками заката, а потом звездными россыпями над головой, вполголоса обсуждая самые разные темы, начиная от способов смягчить солнечные ожоги и заканчивая версиями происхождения Вселенной! Особую остроту этому общению придавали грузинские приправы и то обстоятельство, что почти все время искатели сокровищ были одеты весьма легко, если не сказать фривольно.

Как бы случайно Лариса отняла одну руку от груди и стала поправлять волосы, проверяя реакцию незнакомца. У нее была только одна возможность отвлечь его внимание от трапа, привязанного к бортовой перекладине. Разумеется, при этом она очень рисковала, но это не шло ни в какое сравнение с тем риском, которому подвергнутся мужчины, когда, один за другим, заберутся на палубу. Вот кого нужно было спасать. А не собственную шкуру или так называемую честь!

Взгляд седоволосого мужчины скользнул по груди Ларисы и снова переметнулся на ее лицо.

— Напрасно стараешься, — сказал он, обгладывая баранье ребрышко, извлеченное из кастрюли с холодной похлебкой.

Краска залила Ларисины щеки, расползаясь по шее. — Какого черта ты тут своевольничаешь? — прошипела она. — Я это не для тебя готовила!

— Как знать, как знать… — усмехнулся он. — Не сердись, я не желаю тебе зла.

— Неужели? — язвительно осведомилась Лариса, уже не слишком заботясь о соблюдении приличий, потому что терять ей было нечего. — Зачем ты тогда сюда явился? — Она бросила взгляд на берег, оценивая расстояние до него. — Чтобы пожрать бесплатно?

— И это тоже. — Пришелец кивнул, усмехаясь. — Ну и другие вопросы заодно решить.

— Какие?

— Важные.

Предусмотрительно прихватив ружье, он сделал несколько шагов к рубке, чтобы взять там сложенную спутниковую карту, и вернулся на прежнее место.

В своих обвисших трусах, тонконогий, хлипкий, он пугал Ларису все меньше и меньше. Если броситься на него неожиданно и застать врасплох, то можно будет отобрать у него оружие, после чего справиться с ним не составит особого труда.

— Обведенные участки — это те, где вы искали? — спросил непрошеный гость.

Подобно всем пожилым грузинам, он говорил по-русски свободно, как на своем родном языке. Не то что молодежь, выросшая в совсем иные времена.

— Тебе какое дело? — враждебно спросила Лариса и, спохватившись, добавила: — Ничего мы не ищем.

Но он уже не слушал ее, насторожившись при звуке голосов, донесшихся из моря внизу. Ружейный ствол направился в ту сторону, для чего мужчине пришлось встать с табурета и повернуться к Ларисе боком. Она вся напряглась и подобралась, как кошка перед прыжком.

Уловив изменение ее позы, он попятился, увеличивая дистанцию между ними. Лариса обмякла. При таком раскладе у нее не осталось шансов. Ни одного.

Резо не сразу отважился на многокилометровый заплыв. Силы его были уже не те, что в молодости. Да и тогда он рекордов не ставил, плавал все больше на лодках, редко погружаясь в море собственной персоной. А что если ногу сведет судорогой? Или попросту силенок не хватит? Был Резо Контрабандист — и — бульк! — не стало. Об этом даже думать не хотелось.

Целый день крутился Резо возле двух местных причалов, надеясь, что удастся стащить лодку и разом решить свою проблему. Однако к полудню его седая шевелюра примелькалась, и рыбаки доходчиво разъяснили, что сделают с ним, если он не уберется подобру-поздорову. Они Резо не узнали, а сам он напоминать о своем прошлом поостерегся, справедливо рассудив, что былая лихая слава пойдет ему во вред, а не на пользу. Ушел, бормоча ругательства.

Потом выклянчил у курортников немного денег, купил дешевого пива в двухлитровом пластиковом баллоне и присел в тени павильона на автостанции. Никто на него не смотрел. Бомжи редко привлекают внимание окружающих. Подобно бродячим собакам или котам, они могут крутиться совсем рядом, оставаясь при этом невидимками. Кому они нужны? Кому до них дело?

А вот у них дело к нам есть всегда. Потому что они наблюдают за нами, чтобы не прозевать подачки, вовремя увернуться от пинка или напасть, если почувствуют свое превосходство.

Резо пил пиво медленно, экономно, растягивая удовольствие. При этом он почти не двигался, сливаясь с окружающей обстановкой. И те трое, что выбрались из такси с большими дорожными сумками, ни разу не повернули голову в его сторону.

Пока они стояли, перебрасываясь негромкими репликами, Резо успел запомнить, кого и как из них зовут. Большой, надутый, как индюк, был Георгом, он один не имел при себе ничего тяжелее борсетки, поэтому нетрудно было предположить, что он здесь главный. Ему было немного за тридцать, но он уже начал лысеть, а потому брил голову.