— Ой, тоже мне тайна великая. Оба они друг друга любят, и никакого приворота на Артурчике нет! — выпалил тот и тут же зажал лапами пасть.

Вот же паршивец мохнатый, мог мне сказать? А то на все мои сомнения только делал сочувствующую мордаху и ничего дельного не говорил.

— Слушай, он же за Эшли пошел, да?! А что, если она и его убьет?! — Я даже реветь перестала, ошарашенная своей догадкой. Молодец. Сразу видно — отличница!

— Ох… — вздохнула Крис и потерла переносицу. Она всегда так делала, когда волновалась.

— Надо помочь ему! — вскочила, подбежав к двери, но та оказалась заперта на ключ. — Да что же это такое… — выругалась и с досады стукнула кулаком в дверь. Ой… костяшки разбила.

Меня охватил такой непередаваемый ужас… Просто представить себе не могла, что что-то может случиться с Артуром. Какой там Стивен? Даже смешно, что из-за него поперлась ночью на кладбище. Но спасибо ему большое, ведь если бы не этот красавчик, переведшийся в мой универ, я бы никогда не попала в этот мир, не нашла друзей и любимого мужчину…

— Что ты творишь, Кэт?! — воскликнула Крис и бросилась ко мне. Активировала легкое лечебное заклинание, чтобы остановить кровь, и приложила носовой платок к моей руке.

— Я не хочу без него, Крис, не могу… Не буду! — снова позорно разрыдалась и на этот раз даже не собиралась прятать своих слез.

— Кэтрин! — Она взяла меня за плечи и хорошенько встряхнула. — Он жив. Не рано ли ты его похоронила?! Стыдно должно быть!

Я широко раскрыла глаза, глядя на подругу, враз ставшую жесткой и решительной. Наверное, это именно то, о чем говорил ректор. В критической ситуации маг должен быть беспристрастным и трезво мыслящим…

— Так, а ну сядь и успокойся! — скомандовала Крис, сама помогла мне и буквально впихнула в кресло. Потом решительно осмотрелась и принесла воды, заставив выпить.

Я успокоилась, слезы иссякли, но мысли и паника не ушли. Сердце сжималось от одной мысли, что я могу потерять этого мужчину. Да он не был моим и по факту терять мне нечего, но сердцу не прикажешь. Главное, чтобы он вернулся, и тогда я точно скажу ему три заветных слова.

Я. Тебя. Люблю.

Люблю.

Артур

Долгожданный момент

До комнаты Эшли добрался довольно быстро, еще и двое коронеров по пути присоединились. Попытался распахнуть дверь, но она была явно заперта на засов изнутри. Сотворив простенькое, но мощное заклинание, силовой волной вышиб ее к чертям.

М-да, было опрометчиво с моей стороны выделить ей комнату на первом этаже. Окно нараспашку, а вещей магессы практически не осталось. Было видно, что собиралась Эш впопыхах, даже забыла подаренную мной свою любимую заколку, инкрустированную рубинами в форме алой розы. А может, мне это только казалось, и она на самом деле никогда ее не любила…

Я выругался на чем свет стоит и со злостью пнул стул, ударив ногу. С другой стороны, а чего я ждал? Что она сидит у себя после содеянного? Но именно боль от удара остудила гнев. Устало вздохнув, я объяснил коронерам, кого именно и почему нужно подать в розыск, а сам быстро вернулся в кабинет.

— Ректор! — обрадовалась Крис и кивнула на застывшую словно восковая статуя Кэтрин. — Все время так сидит, — пожаловалась она на мою прелестницу.

Хмуро глянув на докладчицу, подошел к Кэти и присел перед ней на корточки. Рука сама потянулась к белоснежной, бархатной коже, и я нежно провел пальцами по влажной от слез щеке.

— Кэти, ты как? — спросил тихо, боковым зрением замечая, как Крис забрала Маршалла и юркнула за дверь, аккуратно прикрыв ее за собой.

— Артур… — всхлипнула Кэтрин и тут же повисла у меня на шее, едва не повалив на пол. — Живой! — со слезами на глазах прошептала и прижалась еще крепче.

Я кое-как встал, подхватив ее на руки, и сам уселся в кресло, усадив рыдавшую девушку к себе на колени.

— Все хорошо, прекращай разводить болото! — проворчал скорее по привычке, отпускать ее не хотелось.

— Сухарь. Бесчувственный сухарь! — беззлобно ответила она и еще пару раз всхлипнула, вытирая слезы.

— Вот, так гораздо лучше! — улыбнулся, зарываясь пальцами в ее волосы, старая не отпугнуть, но и устоять не мог.

Я не люблю женские слезы, но почему-то сейчас смотреть на них было просто невыносимо. Хотелось прижать ее еще крепче, успокоить, поцеловать…

Медовые губы так и манили, вызывая безудержное желание похитить ее и увезти куда-нибудь в заброшенный домик в горах, чтобы остались только мы вдвоем и больше никаких проблем.

— Дурак ты, хоть и ректор, — прошептала Кэти, поерзала щекой по моему плечу, устраиваясь поудобнее и глядя на меня своими невыносимо красивыми фиалковыми глазами.

— Ты права, дурак, влюбленный дурак, — спокойно подтвердил ее слова, зная, что она все равно не верит в искренность моих чувств и считает их последствиями своего колдовства.

Кэт прикусила губу, зарделась и сама потянулась за поцелуем. Проблемы, убийства — чего они стоят когда у тебя в руках та единственная, что нужна как воздух? Та, ради которой ты готов свернуть горы и бросить вызов всему миру. Особенно если наконец-то эта девушка убрала свои шипы и сменила гнев на милость.

Нет, дураком я не был и отказываться, а тем более отталкивать ее не стал, притянул к себе. Пальцы, что невесомо гладили волосы, уверенно легли на затылок, и мои губы накрыли раскрытый ротик Кэти. Моей Кэти.

Она не оттолкнула, наоборот, ее руки обвили мою шею, притягивая нас еще плотнее друг к другу. Получив своего рода разрешение, углубил поцелуй, горячий, страстный, вкладывая в него все желания, все чувства и обещания. Она отвечала не менее жадно, страстно, обвиняя меня за глупость, сожалея о своей. Мы наслаждались этим долгожданным единением, поначалу робким, будто спрашивали разрешения и боялись обмануться, затем нежным, вкладывая все свои потаенные желания, а потом все более страстным и горячим, распаляя друг друга, наказывая за несмелость и ожидания.

Я ловил тихие стоны, горячее, сбивчивое дыхание, наслаждаясь, купаясь в нежности прикосновений. Чувствовал, какая она податливая в моих руках, горячая, желанная. Но сейчас не время и не место для большего, как бы этого ни хотелось нам обоим.

Усилием воли оторвался от ее губ, но не смог остановиться, покрывал легкими поцелуями ее личико, такое красивое, даже с припухшими от слез глазами и жарким румянцем на щечках.

— Я люблю тебя… — тихо шепнула моя малышка, обжигая жарким дыханием кожу, и кровь вскипела от этого тихого