– Нормально. А ты?

Мы с Джоном были мало знакомы. Он пришел в «ДельтаПринт» только в прошлом году и, как правило, вел себя замкнуто. Я даже считала, что не слишком ему нравлюсь, – по причине, скажем, своей вечной растрепанности и легкомысленности.

– Знаешь, я хотел тебя спросить, – начал он, запинаясь, – что ты делаешь в пятницу вечером?

– В пятницу вечером?

Я уставилась на него во все глаза.

– Да. – Он скорчил сконфуженную гримасу. – Я тут купил билеты на концерт Мэри Блэк. Ты не хочешь пойти со мной?

– О!

Я просто не знала, что сказать. Такого я ожидала от него в последнюю очередь. Неужели это время, подумала я саркастически, подбрасывает мне такие штучки, чтобы выполнить свою функцию лекаря?

– То есть, конечно, если ты занята… – поспешил он оговориться.

– Нет, я не занята, – твердо ответила я и минутку помолчала. – Это так мило с твоей стороны, Джон, что ты меня приглашаешь…

– Но?..

Я криво усмехнулась.

– Но я не могу с тобой пойти, Джон. По крайней мере, не сейчас.

– А по какой причине?

– Просто я еще не готова ходить с кем бы то ни было. Извини меня, пожалуйста.

– Ничего страшного, – ответил он ровным голосом. – Не беспокойся, все нормально.

– Может быть, в другой раз.

– Разумеется. – Он принужденно улыбнулся. – Ты мне тогда скажи.

– Обязательно, Джон, – ответила я.

Он ушел, а я начала в задумчивости тереть нос. Надо было сказать «да». Ничего страшного со мной не случилось бы, если бы я пошла с ним на концерт. А теперь у него будут неприятности с билетами. Да и чувства его оскорблены. А я не хотела оскорблять ничьих чувств. Я слишком крупный эксперт по части оскорбленных чувств.

Черт, сказала я себе, подчеркивая в тексте Барри повторяющееся слово. Черт, черт, черт!

Его речь имела грандиозный успех. «Бизнес и финансы» дали о ней отчет, что для нашей фирмы означало вспышку деловой активности. Мы заключили очень важный контракт, я работала допоздна три вечера подряд, и Барри больше не пришлось делать мне замечаний по поводу производительности труда и выполнения своих обязанностей. Время неотвратимо мчалось вперед, но никакого «излечения» оно почему-то не приносило.

Однажды в начале сентября я залезла в мамин гардероб и обнаружила там свое свадебное платье. Оно висело там – вызывающе белое, нетронутое, дразнящее. Дома как раз никого не было. Я достала платье и некоторое время его разглядывала. Оно было очень красивым. Четыреста двадцать жемчужинок весело поблескивали при ярком дневном солнце.

Я решила его еще раз примерить. Мое сердце бешено заколотилось, как будто я совершала преступление. Я застегнула молнию и остановилась в задумчивости перед зеркалом. Платье сидело замечательно, теперь даже лучше, чем раньше, потому что за это время я немного похудела. Загорелая кожа только подчеркивала его белизну, глаза казались большими и печальными, длинные волосы придавали всему облику романтичность. Неужели я всегда была такая? Я не могла ответить на этот вопрос. Мне казалось, что из зеркала на меня смотрит незнакомка. Из глаз моих снова непроизвольно полились слезы.

Я сняла платье и отнесла его в свою комнату. Там я положила его на кровать, и вдруг оно напомнило погребальный саван. Я достала портновские ножницы и разрезала его посередине. Потом еще и еще раз, вдоль, поперек, через юбку, через лиф, пока наконец оно не превратилось в ворох тонких белых лент и россыпь жемчужин. В таком виде я запихнула его в пластиковый пакет и забросила под кровать.

На следующий день мы с Жюли отправились на прогулку в парк. Погода стояла солнечная, но неустойчивая. Но нам повезло, дожди обошли стороной. Мы сели на валун и стали смотреть вдаль.

– На следующей неделе я уезжаю во Флориду, – сказала Жюли.

– Ой! – не поверила я. – На свидание с Энди?

– Разумеется, на свидание с Энди, – засмеялась она. – Какие у меня другие поводы ехать во Флориду?

– Да-да. – Я начала царапать ногтем по валуну. – Надеюсь, ты классно проведешь время.

– Я тоже на это надеюсь, – ответила Жюли, – Кстати, я хотела тебя спросить… Ты не могла бы меня проводить до аэропорта?

– Конечно, могла бы. Везет же некоторым!

– Ты знаешь, даже если мы с Энди решим, что терпеть не можем друг друга, все равно я постараюсь хорошо провести время, – сказала Жюли. – Отгулять еще один отпуск – уже одно это можно считать подарком. – Она критически посмотрела на меня. – Да и тебе тоже, подружка. У тебя вид измочаленный.

– Благодарю. – Я дружески ткнула ее в плечо. – Что бы я без тебя делала?

– Причем ты стала хуже выглядеть за последние несколько дней, – продолжала Жюли. – Ты какая-то бледная и безжизненная, и, вообще, сама на себя не похожа.

– Просто я уже не знаю, кто я такая на самом деле, – вздохнула я.

Жюли помолчала. Над нашей головой прокричала чайка.

– Я думала, что у тебя все идет на лад, – наконец сказала она. – Ты так много работала и казалась в норме.

– Да. – Я не знала, как ей объяснить. – Только иногда мне хочется обо всем забыть. Просто заснуть где-нибудь и никогда не просыпаться.

– Изабель! – с ужасом воскликнула Жюли. – Такого не может быть!

– Я не знаю, может или не может, – ответила я сдавленным голосом, – только мне все равно.

– О, Изабель! – Жюли порывисто меня обняла. – Ты не должна доводить себя до такого состояния! Разумеется, ты этим переболеешь. Просто нужно что-нибудь, что вернуло бы тебе интерес к жизни!

– Что например? – спросила я. – Моя жизнь бесполезна. Что я сделала, чего достигла? У меня нудная работа в дурацкой бумажной компании. Несмотря на все свои обещания, я так и не уехала из дома родителей. Я потеряла жениха и никак не могу с этим примириться. У меня нет будущего…

– Нет, есть! – твердо сказала Жюли. – Ты просто в депрессии и жалеешь саму себя, но при чем тут отсутствие будущего? Когда-нибудь ты перешагнешь через Тима, и сама это прекрасно знаешь.

– Но если я не хочу перешагивать через Тима! – воскликнула я. – Если я хочу его любить!

Жюли глубоко вздохнула.

– Что толку хотеть такие несбыточные вещи?

– Но я же не могу выключить его, как лампочку? – продолжала я. – Я сама думала, что смогу. Но он постоянно со мной, никуда не уходит. Что бы я ни делала, я постоянно думаю о нем, представляю, как это было бы вместе с ним. Я думала, что со временем станет легче, но нет, Жюли, со временем становится только хуже.

– О Господи! – в ужасе воскликнула Жюли. – А я-то надеялась тебе помочь!

На свете не было никого, кто мог бы мне помочь. Мне даже стало казаться, что я действительно больна. У нас в школе когда-то был такой случай: одна девочка очень тосковала после разрыва со своим парнем. И все над ней смеялись. И я тоже смеялась. Я думала… как можно впасть в депрессию, когда у тебя такая фарфоровая кожа и такие красивые голубые глаза? Но теперь-то я очень хорошо это понимала, и мне было стыдно за свое тогдашнее поведение. Мне стало мерещиться, что теперь все смеются надо мной.