– Magnifique[28], – заверил ее Франсуа. – Très belle, mademoiselle[29].

– Ты – гений, – добавила я.

Мы выжидательно посмотрели на Йозефа, но он демонстративно отвернулся к окну кареты. Искры раздражения подожгли мою кровь. Пальцы Кете были стерты до мозолей, а глаза слезились от усталости после всех дней и бессонных ночей, в течение которых она мастерила для нас бальные наряды, так что самое меньшее, что мы могли сделать, – поздравить ее с выполненной работой.

– Мы выглядим замечательно, – повторила я, как будто тем самым могла сгладить грубость своего брата.

Мы и вправду выглядели замечательно. Мы с Кете были одеты как ангел и демон, но, к моему удивлению, наряд демона выбрала себе сестра. В платье из черного бархата она выглядела величественно, ее золотые кудри были перехвачены черным шелком и кружевами, ловко сплетенными между собой и заколотыми так, чтобы напоминали вырастающие из головы рожки. Она накрасила губы ярко-красным, а ее голубые глаза смотрели из-под черной маски высокомерно и властно. На мгновение в моей голове всплыл образ истлевших платьев и отполированное бронзовое зеркало, которое отражало бесконечный ряд исчезающих Королев гоблинов. Я с трудом сглотнула.

Платье, которое сестра сшила для меня, было невинным в своей простоте. Ярды и ярды тонкого белого муслина создавали ниспадающий, воздушный наряд, а из моих лопаток вырастали сложенные крылья ангела, которые Кете каким-то чудом смастерила из парчи. В корону в форме нимба на моей голове она вплела золото, а для полноты картины я держала в руках лиру. Мы четверо смотрели друг на друга сквозь наши домино, и эти маски делали лица странными и непривычными.

Вечером должно было состояться наше формальное представление высшему венскому обществу. Приглашения, которые вез с собой каждый из нас, свидетельствовали о том, что мы – равные графу Прохазке, и сказать, что мы все немного нервничали, значит не сказать ничего. Нам с Кете еще ни разу не доводилось предстать перед состоятельными членами города – мы были дочерями хозяина гостиницы. Нашим единственным источником дохода были те гроши, что мы умудрялись сохранять в наших сундуках. Франсуа вырос среди богачей, но, так же как и мы, никогда не являлся одним из них. Цвет его кожи навсегда делал его посторонним для людей благородного класса, даже несмотря на то, что он перенял их манеры и стиль общения.

Я взглянула на Йозефа, но он решительно смотрел в окно. Брат не проявлял никаких эмоций – он научился делать так, что его лицо не выражало ничего кроме осторожного безразличия. Это была куда более непроницаемая маска, чем та, что красовалась на его лице, и я ненавидела его за то, что в последнее время он никогда не снимал ее.

– Смотри! – воскликнула Кете, задыхаясь, и указала в окно. – Дом Прохазки!

Пригнувшись, мы высунулись из кареты, чтобы лучше разглядеть все вокруг, продолжая подниматься вверх по подъездной дорожке. За обвитыми плющом воротами из кованого железа находился старый особняк из серого камня и темного дерева, со стеклами с алмазной гравировкой. Он был похож на аббатство или на замок, а высокие заостренные арки создавали на его крышах фронтоны и пики. Во дворе журчал фонтан, у подножия которого сидела женщина с рыбьим хвостом и играла со стекавшей по камням водой. Это здание не было похоже ни на один большой дом или дворец, которые мы видели по пути сюда, – оно выглядело куда более древним, построенным в другом веке, в другом мире.

Мы остановились перед входом, и лакей распахнул дверь кареты. Он был очень низкого роста для лакея и выглядел каким-то сморщенным и взъерошенным. Его парик был растрепан и сидел набекрень, пряди белых волос выбивались из него и напоминали облако. Он был стар – гораздо старше всех лакеев, которых я видела в городе.

– Спасибо, – сказала я, когда он помог мне выйти из кареты.

Лакей улыбнулся мне в ответ, и я едва не отшатнулась. У него были пожелтевшие острые зубы, и в мерцании факела его нездоровая желтоватая кожа, казалось, отливала зеленым. – Добро пожаловать в дом Прохазки, фройляйн, – сказал он. – Дом безумцев и мечтателей. Надеюсь, вам тут понравится. – В его руках как будто из ниоткуда появился цветок, и, просияв, он вручил его мне. – Думаю, вам понравится.

Я взяла бутон из его пальцев-крючьев. Это был обыкновенный мак.

– Спасибо, – с дрожью в голосе пролепетала я.

– Носите его, – сказал он. – За веру.

Веру? Мне это показалось странным, но, чтобы его не огорчать, я заткнула цветок себе за ухо. Теперь я заметила, что у нескольких приехавших на бал гостей к лацканам и платьям прикреплены алые цветы, яркие пятна малинового и бордового, сиявшие на их белых и черных костюмах каплями крови. Лакей поклонился, и я поспешила за остальными членами моей семьи в дом, торопясь поскорее выйти из этой неловкой ситуации.

Безумцы и мечтатели. Я стояла в очереди с Кете, Йозефом и Франсуа и другими гостями, которые ожидали быть принятыми хозяевами. За нашими масками мы все оставались неузнанными, но наряды участников вечеринки, облаченных только в черное и белое, усиливали ощущение сюрреализма. Это не был парад фантастических чудовищ или прекрасных созданий. Все мы были кусочками света или тьмы, и мне, стоявшей среди них в тускнеющих сумерках, казалось, что мы вот-вот исчезнем.

«О твоем покровителе говорят, что он довольно эксцентричен и обладает… странными наклонностями».

Страх ледяными пальцами скрутил мой желудок. Мы были уже почти у двери.

– Готова? – спросила Кете, сжав мою ладонь. На фоне черно-белого моря синева ее глаз казалась еще ярче. Ее нервозность граничила с восторженным возбуждением, в то время как моя была очерчена страхом. Я попыталась напитаться радостным предвкушением моей сестры, ее солнечным настроением; мне хотелось, чтобы они прогнали тени моего сомнения.

Я улыбнулась и сжала ее ладонь в ответ. Передав наши приглашения лакею у двери, я вошла, переступив порог от сумерек в темноту. Под ногами я ощутила что-то зернистое, и лишь взглянув вниз на туфли, разглядела маленькие белые кристаллики.

Соль.

Не знаю, что я ожидала там увидеть. Что горгульи будут искоса таращиться на меня из темных углов, что всюду будет полуразрушенная дряхлая мебель, что блеск упадка будет лежать на помещениях и пещерах, просторных, как в Подземном мире? Но вместо этого нас приветствовал огромный мраморный холл: изнутри дом Прохазки напоминал скорее большие залы и галереи дворца Шëнбрунн[30] и других модных венских резиденций. Интерьер настолько противоречил готическому экстерьеру, что я подумала, не вошли ли мы по ошибке в другое здание.