– Ликеры: «Бэйлиз» сливочный, «Калуа» кофейный и «Куантро» апельсиновый…

– Должно быть, вкусно…

– Не то слово, а уж как по мозгам бьет – сама почувствуешь… – сказал Василий. – А мне минеральной воды.

Официант ушел.

– Если он сейчас встанет и уйдет, что нам делать? Ожидать своего заказа или идти за ним?

– Посмотрим по обстановке, но, скорее всего, он никуда не собирается уходить. Смотри, он раскрыл меню, думаю, ищет, чего бы ему заказать… И еще, ты ничего не заметила?

– Он потрясающе красив, этот твой Буровцев, хорошо одет, на пальце его сверкает перстень. Он мне понравился.

– А если ты узнаешь, что это он убил твоего дядю?

– Если бы он убил, то вел бы себя как-то иначе, не лез бы в глаза, что ли, прятался, понимаешь? К тому же мне всегда казалось, что человек (если он не профессиональный киллер, конечно), совершивший убийство, всегда нервничает. Он постоянно думает о том, что рано или поздно его все равно вычислят, а потому чувствует себя скверно, мало спит, плохо ест, не следит за своей внешностью… Согласись, Буровцев не похож на такого человека. Кроме того, если бы он убил Юлия, то зачем было ему лезть в глаза со своей дурацкой распиской? Зачем ему было бы придумывать историю с пианино, с деньгами, он бы сделал все так, чтобы его имя вообще не фигурировало в деле, даже в качестве свидетеля. Ведь если бы не это пианино, никто бы никогда и не узнал о существовании Буровцева. В том-то все и дело, что он отдал ему эти деньги, поэтому, когда узнал о смерти Юлия, он не мог не прийти в магазин и не рассказать об этом. Деньги могли после смерти Юлия оставаться в квартире, либо их украли. И получается, что их украли. А Юлия убили как раз из-за этих денег. Так что ты напрасно тратишь время, следя за Буровцевым… Странные вы люди… Мы сидим здесь, непонятно чем занимаясь, Шубин с Крымовым копают что-то в Питере… Знаешь, что-то мне расхотелось пить этот коктейль… Пойдем отсюда… Господи, и чего это я согласилась помогать тебе?

Она так быстро говорила, что Василий не успевал ей отвечать. С одной стороны, она была права относительно непричастности Буровцева к убийству Маркова, но, с другой стороны, Василий никак не мог взять в толк, зачем Буровцеву потребовалось вообще отдавать Маркову деньги на покупку пианино? Крымов встречался с хозяином музыкального магазина и задавал ему тот же вопрос. Получалось, что в какой-то степени Буровцев был прав, потому что подобные инструменты в магазин привозились редко и чаще всего на заказ. Что мешало ему заказать инструмент и чтобы его привезли ко дню рождения дочери? Разве это проблема?

– Знаешь что, ты успокойся, – вдруг сказал он довольно раздраженно, чувствуя, как меняется его отношение к Наташе. Ему вдруг стала неинтересна ни она, ни ее история с убийством дяди, ни сам дядя. Он откуда-то знал, что уже очень скоро в этом ресторане что-то произойдет, что прольет свет на все то, что прежде вызывало в нем лишь одни сомнения. Иначе зачем он вообще здесь, в этом чистеньком ресторанчике с претенциозным названием «Моцарт».

– Если через четверть часа в ресторане не появится молодая женщина, и не подойдет к Буровцеву, и не поцелует его в губы, то я отдам тебе прямо сейчас твой аванс, и мы разбежимся в разные стороны. Деньги я взял с собой, так что не переживай… Ты получишь их, отдашь мне расписку – и все. Ты спокойно отправишься на квартиру своего убитого дяди и будешь там всю ночь беседовать с призраками… Договорились?

Наташа обомлела. Она не ожидала услышать такое от всегда улыбчивого и мягкого Василия. Она уже вообще ничего не понимала. Откуда ему знать, кто может появиться в ресторане в течение пятнадцати минут? Мало того, что он, на ее взгляд, совершенно случайно оказался здесь, в этом ресторане, так он еще и знает о какой-то женщине, которая должна поцеловать Буровцева… Пусть даже так. Что с того? Но почему он вспомнил про аванс? Он готов отделаться от нее прямо здесь, в ресторане?! А может, это Крымов с Шубиным поручили ему отделаться от нее, отказаться от ее денег, потому что у них появилось более интересное и серьезное дело, которое наверняка хорошо оплачивается? Этим можно объяснить и то, что двое уже перебрались в Питер, к тому же еще живут в ее квартире… Значит, и Василий скоро присоединится к ним? А она, получив свои деньги обратно, вернется домой, где будет умирать от страха в пустой квартире, потом станет одна переживать похороны и вернется в Питер, так и не узнав, кто и за что убил Юлия, человека, которого она любила больше всего на свете?! Как же порадуется за исход этого дела Мещерякова! Больше того, она сама же и обвинит ее в убийстве дяди… С нее станется. Причем она сделает это просто так, без всяких на то мотивов, ради того, чтобы позлить ее, досадить, причинить боль. Она же ненормальная, эта Катя… И она, Наташа, рассказала ей о самом сокровенном, самом дорогом. Доверилась ей, раскрылась, вывернулась наизнанку, даже не подозревая, что ее могут так предать… И все из-за чего? Из-за того, что имела смелость оторваться от Кати, избавиться от ее опеки и снова жить своей жизнью…

Ее бросило в жар:

– Нет, не покидай меня… Даже если никто не появится… пожалуйста. Мне необходимо узнать, кто убил Юлия… Понимаешь… – Она смотрела на Василия, который словно забыл о ее существовании, настолько отстраненно и отчужденно вел теперь себя по отношению к ней. Она уже жалела о своих словах и чувствовала себя виноватой перед ним за то, что посмела усомниться в профессионализме людей, которым поручила вести расследование.

Взгляд его был прикован к темно-зеленой бархатной портьере, отделявшей зал от холла, откуда, по его мнению, должна была появиться дама.

Принесли коктейль. Наташа выпила его залпом. И через минуту почувствовала, как счастье подбирается к самому ее сердцу, клокочет где-то в горле… Все страхи ее улеглись и свернулись калачиком на дне фужера. И даже Василий, как ей показалось, стал ей ближе, родней. Хоть он по-прежнему и смотрел мимо нее…

– Вот… она пришла… – не поворачивая головы сказал он, и Наташа почувствовала какое-то движение позади себя. Она осторожно повернулась и увидела, как к столику, за которым сидел Буровцев, стремительным шагом приближается молодая женщина. В черных брюках и белом свитере. Светлые, с золотистым отливом волосы ее, словно наспех сколоты на затылке, руки нервно теребят кисти тонкого красного шарфа. Она подошла и поцеловала Буровцева прямо в губы, и Наташа чуть не заплакала от умиления. Буровцев схватил ее за руку и усадил напротив себя. Подозвал официанта, и Наташа услышала, как он заказал кофе и вино.

– Кто это? На дочку что-то не похожа…

– Понимаешь, этот Буровцев женат. Вполне вероятно, что у него действительно есть дочь, которой на день рождения он собирался купить хорошее и дорогое пианино. Но для покупки пианино для любимой дочери ему не нужно было обращаться ни к Маркову, ни к кому другому… Он мог действительно заказать инструмент хозяину магазина и спокойно дождаться, когда его доставят домой в указанный срок. Без проблем, что называется. Возможно, он уже купил пианино своей дочери, и оно стоит себе у нее в комнате, и девочка каждое утро смахивает с него пыль…