– Это неэтично! – повторила я слова ректора.

– А мне кажется, неэтично забирать людей из другого мира для каких-то своих целей. А вот узнать, зачем тебя убили раньше времени, очень даже этично.

Он же сейчас говорит о магистре Хорвирете? Похоже, что так. Не слишком ли много он обо мне знает?

– Запомни: сложить пальцы и назвать имя.

– И так можно влезть в чьи угодно мысли? Вообще в чьи угодно?

– Разумеется.

Я помолчала, обдумывая сказанное.

– А как вас зовут?

Он усмехнулся.

– Приятно было встретиться с тобой, Юлия. Еще увидимся.

– Лучше бы нет, – буркнула я.

А он снова рассмеялся, словно я весело пошутила.

– И вот еще что… – сказал он посерьезнев. – Об этом разговоре никто не должен знать. Ни одна живая душа!

И… подмигнул.

* * *

Я открыла глаза. Было жутко. Как ни старался неизвестный обставить всё мило и весело – солнечный лес, полянка, ягоды – он пугал меня ничуть не меньше, а может, даже и больше, чем тогда, в камере.

«Ни одна живая душа» – он в точности повторил то, что в своё время сказал мне магистр Рониур. Впрочем, чему я удивляюсь? Если этот гад умеет вламываться в чужие мысли, я для него – просто открытая книга.

Я вскочила с кровати, набросила халат и помчалась в комнату к магистру Рониуру. Он спал. Я выглянула в окно – только начинало светать. Может, не стоит его будить? В конце концов мы оба легли поздно. Но я смогу дрыхнуть целый день, а у магистра – занятия. С другой стороны, то, что я сейчас узнала, может быть очень важно и об этом следует немедленно доложить дознавателю…

Пока я стояла в нерешительности, магистр открыл ясные, совершенно не сонные глаза и увидел меня.

– Что случилось?

Только сейчас я заметила, что меня бьёт мелкая дрожь. Да уж, видок, наверное, тот ещё: всклокоченная, с безумными глазами…

Магистр Рониур быстро поднялся, подошёл ко мне и обнял за плечи:

– Юлия, что с тобой?

– Мне приснился сон! – выпалила я на одном дыхании. – Там…

Я собиралась сказать «был тот человек, который убил старуху», но с ужасом обнаружила, что не могу выдавить из себя ни слова. Я прокашлялась и попыталась ещё раз – безрезультатно.

– Ужасный сон! – эти слова легко произнеслись.

Но как только я решила рассказать главное, снова будто онемела.

Магистр Рониур гладил меня по голове.

– Ну же, успокойся. Это просто кошмар.

– Нет, не просто! – выкрикнула я. – Это…

И снова не смогла выдавить и словечка. Да что ж такое? Тот гад меня закодировал, что ли?

– Я все же доберусь до Салахандера и собственноручно его придушу, – мрачно пообещал Рониур.

– Да нет же, не надо! Не в нём дело. Просто во сне…

И опять навалилась дурацкая немота.

– Погодите, – я вывернулась из объятий.

В любой другой момент ни за что бы этого не сделала, потому что стоять, прижавшись к магистру, чувствовать его горячие руки на плечах и дыхание на макушке было восхитительно.

Но сейчас меня заботило кое-что поважнее: предупредить, попросить о помощи, да хотя бы просто сообщить магистру Рониуру, ректору, что мне является во сне всякая нечисть, да ещё и с такой лёгкостью манипулирует.

Я влетела в свою комнату, подбежала к столу, схватила перо, вырвала из какой-то тетрадки лист и начала на нём писать: «Во сне мне…» Я собиралась добавить: «Явился незнакомец, который убил старуху», но рука застыла, не желая выводить нужные буквы.

Эй, алло! Это же моя рука!

«Эй, алло», – послушно вывело перо, словно издеваясь. На пороге комнаты появился магистр Рониур. Он держал чашку с отваром.

– Ты до смерти перепугалась вчера, – сказал он тихо. – Неудивительно, что тебе снятся кошмары. Выпей и ложись снова спать.

Спать? Да я теперь в жизни спать не буду!

Я хотела сказать это вслух – но меня снова сковало немотой. Надо же, а ведь я и не собиралась упоминать незнакомца… Или он позаботился о том, чтобы с моих губ не срывалось ничего, вызывающего даже малейшее подозрение? От отчаяния и страха из глаз брызнули слёзы.

– Ну же, выпей, – Рониур поднёс чашку к моим губам, но я её оттолкнула, едва не расплескав.

– Всё в порядке, – сказала я, изо всех сил стараясь, чтобы мой голос звучал как можно спокойнее. Раз уж у меня не получается ничего рассказать, незачем устраивать истерику. – Только не нужно сонных отваров.

– Хорошо, – согласился магистр Рониур и вывел меня в комнату, которая служила ему кабинетом, а нам обоим – гостиной и столовой.

Только теперь я заметила, что он всё ещё не одет, и смущённо отвела взгляд.

Магистр скрылся в своей спальне, а вскоре вернулся уже в халате. Маленький журнальный столик привычно превратился в большой круглый стол. В центре появился чайник с самым обычным, нелекарским чаем, а потом вокруг него стали выстраиваться вазочки с пирожными, конфетами, тостами и бог знает чем ещё. В животе тоскливо заныло, я вспомнила, что вчера даже не поужинала и буквально набросилась на сладости.

Магистр Рониур сидел напротив, потягивал чай и задумчиво на меня смотрел. Он явно понимал, что со мной что-то не так, а я, увы, не могла объяснить, что именно.

– Простите, что разбудила, – сказала я тихо. – Вам нужно поспать.

– А ты?

– А я… почитаю что-нибудь. У меня же вроде как выходной.

Но он не ушёл до тех пор, пока я не закончила уничтожать сладости, и не скрылась в своей комнате.

Я действительно взяла книгу, ну тут же её отложила, схватившись за голову. Мне нужно было – просто необходимо! – рассказать о том, что происходит. Но я… Я, черт побери, не могла!

Я задремала, только когда уже совсем рассвело. Страшный незнакомец на этот раз мне не снился. Вообще ничего не снилось.

Когда я открыла глаза, было уже далеко за полдень. Солнце жизнерадостно било в окно, но я его настроения не разделяла. На душе было мрачно как в самый дождливый день.

Выходной…

Я даже не знала, радоваться ему или огорчаться. С одной стороны, можно отдохнуть от учебы. Но с другой… Провести целый день наедине с собой и своими мыслями, прямо скажем, так себе развлечение.

Словно в ответ на это в лицо ткнулась рыжая усатая мордаха. Щекотно же! Я чихнула, чем привела в восторг своего ручного гаяра.

– Вот видишь, Рыжик, чихать нужно так! И никаких тебе пожаров, – поучительно проворчала я, садясь и спуская ноги с кровати.