– Вероника…

Срывает с себя маску.

Властные пальцы накрывают мою руку. Стискивают до боли. Заставляют посмотреть на себя.

– Почему ты ушла тогда? Ведь у нас была семья! Ведь у тебя был я, Вероника!

– Мне было мало только тебя.

Трясусь от злости. Понимаю, что могу наговорить лишнего. Выплеснуть прошлые обиды. Испортить момент.

Мне казалось, что мы с Антоновым только-только начали друг друга понимать. Общаться без колкостей. Прямо, открыто, на равных.

– А другие давали тебе больше?

Откидывает мою руку.

– Тот рыжий, с которым ты каталась до рассвета на стареньком «Ниссане», или тот потный одышливый блондин в бифокальных очках, с которым ты ходила в кино?

Глаза бывшего затуманены злостью. Изрыгают яркие огни, а я замираю, с интересом разглядывая его. Такого нового, открывшегося с настоящей стороны.

– Ты что, следил за мной?

– Не надейся… Просто… Проходил мимо…

Он отворачивается. Роняет лицо на ладони, принимаясь тереть глаза. Старается не смотреть в мою сторону.

Антонов никогда не умел проигрывать и признавать чью-то правоту. Старался выходить победителем из любого положения, даже самого тупикового.

Но сейчас своим неожиданным вопросом я, кажется, сумела загнать его в угол. Распотрошила те чувства, которые он нещадно скрывал за маской несгибаемого стального бизнесмена.

– Никита…

Осторожно кладу ладонь на мужское плечо. Замечаю, как от напряжения наливаются под рубашкой стальные мускулы. Шепчу проникновенным голосом, пытаясь выведать у Антонова все секреты.

– Ты что, ревновал меня всё это время? Думал обо мне?

– Не говори ерунды…

Усмехается, качая головой. Поспешно отводит взгляд от моего лица, почёсывая мочку уха. Такое привычное движение бывшего мужа заставляет меня замереть. Услышать язык жестов мужского тела.

Дело в том, что Никита всегда принимался дёргать себя за уши, когда приходилось лгать. В глаза он мог говорить что угодно, но этот ничем не примечательный жест всегда выдавал его нервозность и истинное положение дел.

– Ладно.

– Так что, мышка, ты не ответила на мой вопрос. С другими тебе было хорошо? Они полностью удовлетворяли тебя?

Наполняет бокал вином, залпом осушая стеклянную ёмкость. Кажется, пытается заглушить боль, которая неминуемо возникнет после моего утвердительного ответа. Елозит по мне обжигающим взглядом. Ожидает нового витка информации.

Но я не собираюсь рассказывать Антонову о нескольких неудачных романах, которые не приводили ни к чему, кроме разочарования во всех мужчинах на Земле. Пусть кусает от досады локти, вспоминая всех тех, кто оказывался рядом со мной.

– Не в этом дело.

Качаю головой, вскакивая с диванчика. Ухожу в комнату, заканчивая этот опасный разговор. Понимаю, что просто так Антонов не успокоится. Не отстанет от меня.

После вина по языку расплывается терпкость. Чуть пощипывает кончик, словно играя долгим послевкусием. Хочется чего-то сладенького, чтобы заглушить все те душевные эмоции.

Нагибаюсь над блюдом с виноградом, отщипывая ярко-фиолетовую ягоду. Прогибаю спину, смакуя сладкий фрукт.

– Хорошо стоишь.

Едкая фраза, сказанная с неприкрытой похотью, распаляет меня. Сильные руки ложатся на спину, призывая покориться. С нажимом проходятся по позвоночнику. Скользят вниз.

Наши бёдра соприкасаются, и даже через ткань я чувствую его возбуждение. Оно растёт с каждой секундой. Стремительно увеличивается в размерах.

Я ненавижу себя за эту покорность. За робость, которую испытываю рядом с этим опасным мужчиной. С тем, который уже однажды променял меня на бизнес. Заточил словно пленницу в своём доме. Забыл обо мне.

Но тело кричит об обратном. Плывёт под сильными пальцами, словно мягкая глина. Прогибается в похотливом экстазе, и я ничего не могу с этим поделать. Мозг словно затуманивается. Обволакивает сладкой липкой ватой наслаждения.

Я ведь стала другой.

Выдрессировала в себе наглость и дерзость. Стальную хватку. Окончила несколько курсов по флористике. Стала бизнес – леди, возглавив свой маленький магазинчик цветов.

Ведь за мной ухаживало много мужчин. Стремились покорить, рассыпаясь в галантных фразах и осыпая приятными подарками. Но после нескольких свиданий я понимала – что это не то. Уходила, даже не перезванивая.

А теперь, рядом с бывшем мужем, вновь превратилась в податливую тряпку. Тающую от грубых прикосновений и пошлых словечек.

– Я хочу тебя, Ника.

Огненный взгляд вонзается мне между лопаток. Выбивает из груди рыхлый стон.

Шаловливые пальцы приподнимают тонкую ткань светлого платья. Скатывают его в валик на талии. Оттягивают кружевную резинку чулок.

– Если ты против, останови меня прямо сейчас.

Вероника

*****

Он почти рычит.

Заводит руку спереди, касаясь пальцем чувственного бугорка. Проходится по нему с нажимом. Дразнит.

– Вероника, даю последний шанс для отступления.

– Нет…

Мой голос дрожит. Срывается от волнения.

Провожу кончиком языка по пересохшим от волнения губам. Вонзаюсь пальцами в край стола.

Понимаю, что просто не могу отказаться. Жалеть потом буду. Хочу его так сильно, что не могу двигаться – внизу живота скручивается тугой узел, вызывая ноющий виток боли.

Никита сзади жужжит молнией. Чуть мешкает, освобождаясь от лишней одежды. Прижимается сзади каменным стояком.

Я вся извиваюсь под его сильными руками. Трусь задницей о горячую плоть мечтая о соитии.

Почти шепчу.

– Пожалуйста…

– Сама напросилась.

Он нервно хмыкает. Отодвигает тонкую резинку моих трусиков в сторону. Входит сзади одним резким толчком.

Я громко вскрикиваю от такого неожиданного напора. Закусываю губу, стараясь привыкнуть к его размеру, но Никита не даёт мне отдыха. Упирает ладони в бёдра, наращивая темп.

Внизу живота полыхает жаром, а в заплывшем мозгу стучат тысячи отбойных молотков. Дыхания не хватает. Муж двигается в такт моему сердцебиению, не сбавляя оборотов. Вколачивает до упора свой каменный член.

Костяшки пальцев белеют от натуги, врезаясь в край стола. Богатое угощение пляшет перед глазами. Выстраивается в хаотичный хоровод.

– Ты такая же сладкая…

Муж хрипит. Яростно дышит мне в затылок. Ускоряется, двигая бёдрами в каком-то исступлении.