– Так Шаповалов, как увидел, что с парнем случилось, тут же рот на замок и прямиком на поле пошел. Как будто ничего и не было. Григорий Федотович тоже молчок.

– А как вы думаете, кто мог так жестоко подшутить? А главное, зачем? У вашего молодого вратаря много врагов? – спросил Гуров.

Зарайский вздохнул.

– Да он у нас настоящий младенец! Какие враги? Я пока никому не говорил, но сам сразу обратил внимание, – понизил он голос. – Тут роковая ошибка произошла, я уверен. У Смеховского сумка точно такая же, как у Шаповалова. Он же во всем ему подражает. Кумир! Приметная такая сумка, большая, с красным тигром по черному фону. Они оба по такой сумке в Германии купили. Видимо, преступник знал, как выглядит сумка Шаповалова. Только он не знал, что Шаповалов свои вещи всегда в отдельную комнату кладет. Вот здесь они, в шкафчике лежат. А времени у того типа в обрез было. Зашел – увидел тигра, быстро свое дело сделал и отвалил.

– Полагаете, что покалечить собирались Шаповалова? – спросил Гуров. – Почему так думаете? Он вам говорил, что ему угрожают?

– Как же, он скажет! Он лишний раз ответить за слабость считает. Огромного самомнения человек! Просто вот с его характером точно можно было ожидать чего-нибудь подобного. Ну и потом, сумка. Мне почему-то сразу эта мысль в голову пришла.

– А в раздевалке, выходит, никого не было?

– Никого, – развел руками Зарайский. – Все наверху были. Матч сегодня ответственнейший…

– А вы, значит, этого корреспондента сами не видели?

– Не видел. Его уже выперли, когда мы в раздевалку пошли.

– Ясно, – сказал Гуров, поднимаясь. – Где капкан?

– Капкан мы сразу сняли, – виновато пояснил Зарайский. – Наверное, по вашим правилам, ничего в таких случаях трогать нельзя, но…

– Не держите нас за полных идиотов, – проворчал Гуров. – Еще бы вы ждали, пока приедут доблестные сыщики!.. Не нужно доводить правила до абсурда.

Когда Гуров и Зарайский вернулись в раздевалку, Крячко и Баранов уже рассматривали капкан. Устройство было примитивное: две стальных дуги и пружина – все проржавевшее – видимо, капканом давно никто не пользовался. Однако, к сожалению, он оказался вполне действующим. Молодой вратарь почувствовал это на собственной шкуре. Увидев Гурова, Крячко обернулся и распахнул сумку с тигром на боку. Среди спортивной одежды валялась красная карточка.

– Та-ак! – сказал Гуров, оглядывая людей, находящихся в комнате. – Кто может описать человека в спецовке, который заходил перед перерывом в раздевалку?

– Это я его видел, – смущенно сказал один из охранников. – Краем глаза буквально. Вел он себя естественно, сантехник и сантехник. Мы тут вторую неделю дежурим – постоянно какие-то сантехники, плотники… Зашел-вышел. А мы этим занимались, корреспондентом. Шумел он сильно.

– Корреспондента запомнили? – хмурясь, спросил Гуров. – Узнать сможете?

– Запросто, – самоуверенно сказал охранник. – Такой нечесаный, волосы до плеч, борода всклокочена. Тут у него джинсы, тут жилетка, темные очки, фотоаппарат, диктофон… Все как полагается.

– Куда он теперь делся? – спросил Гуров.

– Да выперли мы его через служебный ход на улицу, – сказал охранник. – И двери заперли. А что? Пускай себя прилично ведет.

– Приличия нужно соблюдать, – согласился Гуров и посмотрел на Крячко. – Ну, что скажешь, Стас?

– Мне портрет корреспондента понравился, – ответил тот. – Волосы, борода, очки. Интересно, он в ресторан на Большой Грузинской не захаживает?

Со всех сторон на Гурова были направлены выжидательные тревожные взгляды. Он кивнул Крячко и вышел в коридор.

– Я думаю, корреспондент уже далеко, – сказал Гуров. – Сидит дома и смотрит матч по телевизору. Вместе с сантехником. Им же интересно, чем все закончится. И вдруг они узнают, что промахнулись. Их берет досада. Они решают исправить дело. Шаповалова нужно брать под плотный контроль. Прослушивать разговоры, наружное наблюдение и так далее.

– Думаешь, у того есть сообщник?

– Похоже, есть. Провернуть такую вещь в одиночку было бы невозможно.

– И нужно было так рисковать! – с осуждением сказал Крячко. – Капкан мог сработать в любую минуту от толчка. Все могло окончиться пшиком.

– Я думаю, это было нечто вроде второго серьезного предупреждения, – сказал Гуров. – Цветочки, так сказать. Ягодки будут на десерт.

Шаповалов с ними не спорил. Он слишком устал после этого матча – и физически, и морально. Игроки «Энергии» во втором тайме словно допинг приняли и обрушили на ворота «Салюта» шквал атак. Видно, тренер в перерыве здорово накрутил им хвосты. Да наверняка просочилась информация о несчастье, случившемся со Смеховским. Большой спорт – вещь жестокая, здесь соперника не жалеют, когда он оступается, руку ему не протягивают, и, в общем, это совершенно правильно. Шаповалов тоже никого никогда не жалел. Хочешь жалости – иди туда, где попроще.

А несчастье действительно подействовало на ребят. Их словно подменили. Они то и дело теряли мяч, ходили по полю пешком и ошибались в простейших ситуациях. Разгром был неминуем. На главном тренере лица не было. Шаповалов ему сочувствовал. Все знали, что у Жилова проблемы с мотором, а тут сразу два таких удара – лишиться второго вратаря и проиграть середнячку, это чересчур даже для здорового сердца.

Но они не проиграли. Шаповалов отдувался за всех. В нем словно механизм какой-то включился. Он скакал в воротах как пантера и отбивал любые мячи, а их летело в его сторону такое множество, что порой в глазах рябило. Но Шаповалову даже нравилось это. Крутясь как белка в колесе, он забыл на время о том, что произошло недавно в раздевалке, об окровавленной распухшей руке Славки Смеховского и о своем собственном потрясении и неприятном чувстве, которое вдруг возникло где-то в груди и не отпускало до той минуты, как он вернулся на поле и принялся за дело. Кажется, это чувство было не чем иным, как угрызениями совести.

Шаповалов ведь сразу сообразил, что эту ржавую железяку должны были подсунуть ему. Это он сейчас лежал бы на операционном столе и жалобно спрашивал у хирурга, сможет ли он играть. А хирург делал бы важную мину и говорил бы: «Голубчик, я не господь бог, поживем – увидим».

Значит, эта мразь не захотела ограничиться телефонным звонком. Его угроза не была пустым звуком. Кто-то сильно мечтает отправить Шаповалова на свалку. Осознав это, Шаповалов не испугался, но решил, что игнорировать опасность дальше просто глупо.

Потому он и не спорил с оперативниками, которые встретили его под трибунами после окончания матча. Его команда заработала всего одно очко, но это очко для Шаповалова лично значило больше, чем победа. Он один переиграл всю команду соперников и уходил с поля триумфатором. Ему аплодировали.