В самый последний момент он прорычал:

— Ты намерена извиниться?

— Так и быть. Прощу прощения, Моцарт.

Мы оба быстро достигли оргазма и лежали, несколько настороженно глядя в глаза друг другу.

— Надеюсь, подлинный инструмент не разочаровал тебя? — усмехнувшись, спросил он.

— Когда мне удалось добраться до него, он оказался великолепен, — сказала я, пытаясь казаться сердитой, хотя тело мое все еще вздрагивало от наслаждения. — Кто бы мог подумать, что ты устроишь такой скандал из-за Моцарта?

Варвар пожал плечами:

— Видишь ли, он для меня божество.

Я заметила, что голос у него тоже изменился. Исчезли хриплое рычание и грубый акцент.

— Ты настоящий мошенник, — сказала я.

— Само собой, — ничуть не смутившись, сказал он. — Я родился в районе Большого Лондона, и мой отец — полковник в отставке. — Он принялся снимать с меня платье.

— Ты не шутишь? — спросила я, спуская с него кожаные брюки.

— Не шучу. — Он приподнялся на локте и заговорил серьезно: — Я ведь должен был стать профессиональным пианистом, учился в Королевской академии музыки и все такое. Отец не желал помогать мне, потому что считал, что все музыканты — голубые, и мне всегда не хватало денег. Мы с приятелем попытались зарабатывать, играя в метро: он на гитаре, а я на электрооргане. Когда он потерял голос, я стал петь вместо него. Вот так я и стал «открытием». Компания обещала, что мы выпустим всего один диск. Я согласился, и это был конец карьеры классического музыканта. Я визжу и рычу на сцене, потому что этого хочет аудитория. Я сыт по горло тяжелым роком, но я словно попал на чертово колесо, с которого невозможно спрыгнуть. Вот если бы я смог хотя бы переключиться на лирические баллады или что-нибудь в этом роде…

— Но с таким репертуаром ты уже не будешь Варваром, — возразила я.

— Знаю. Я начинаю ненавидеть Варвара.

— А что теперь говорит твой отец? — с любопытством спросила я.

Варвар усмехнулся:

— Теперь, когда я изображаю воплощение грубой силы, он стал безумно гордиться мной. Он считает, что это делает меня настоящим мужчиной. Мама сначала была в шоке, но когда поняла, что я могу оплачивать ее карточные долги, перестала задавать лишние вопросы. Брат делает вид, что презирает меня, но это объясняется тем, что он банкир и завидует тому, чем занимаюсь я.

— Но теперь у тебя есть деньги, — сказала я. — Почему бы тебе не вернуться в Королевскую академию?

— Я всегда собирался это сделать, но уже не могу. Меня засосала эта жизнь, мое время расписано на два года вперед. Да и кто теперь будет воспринимать меня всерьез? Но поверь, я был хорошим пианистом.

Как будто желая рассеять мои сомнения, он включил ту же мелодию с самого начала и сел за пианино. Он начал играть партию фортепиано в сопровождении оркестра, записанную на диске, заглушая звук другого фортепиано. Он виртуозно изображал сложные пассажи, которыми изобиловал концерт, и даже я понимала, что он блестящий музыкант. Я подошла к нему сзади и стояла, положив руки ему на плечи.

Быстрая тема перешла в плавную мелодию Эльвиры Мэдиган (простите, Моцарта). На этот раз я почувствовала глубокую печаль, звучавшую в ней, и поняла, что она созвучна печали Варвара. Его длинные пальцы мягко прикасались к клавишам, вкладывая в мелодию щемящую боль несбывшейся мечты, от которой на глаза набегали слезы.

Мне захотелось утешить его. Я обняла его за шею и нежно поцеловала. Он продолжал играть, но я почувствовала, как напряглось его тело, и поняла, что он реагирует на мою близость. Зная, что у некоторых людей ложбинка вдоль позвоночника — очень чувствительное место, как, например, у меня самой, я провела кончиком языка вдоль его спины, опускаясь все ниже. Обняв его руками, я отыскала наконец то, что хотела. Он был в полной готовности к действиям, но продолжал играть, лишь усилив нажим на клавиши, но с тем же мастерством исполняя особенно сложные пассажи. Мне пришла в голову блестящая идея. Вращающийся табурет, на котором он сидел, располагался на некотором расстоянии от пианино, так что места мне было достаточно. Я опустилась на пол, осторожно пристроившись рядом с Варваром так, что голова моя оказалась у него между ногами, где передо мной предстал во всей красе его набухший, напряженный пенис. Я взяла его в рот, пожимая губами, чтобы возбудить еще сильнее. Варвар вздрогнул всем телом, едва сдерживая себя, но продолжал играть.

Я сосредоточила все внимание на том, что делаю. Жаркий, мускусный запах мужчины возбуждал меня невыносимо, но я пока не думала о себе. Я хотела, чтобы было хорошо ему.

Я ласкала его до тех пор, пока он не достиг оргазма. Потом мы вернулись в постель, и когда он вошел в меня, это было так нежно и так не похоже на Варвара, что я поняла: мне удалось пробиться сквозь варварское обличье и добраться до его сути. Потом мы лежали рядом, моя рука покоилась на его груди, и я подумала: «Не странно ли обнаружить такую нежность в человеке, от которого меньше всего ее ожидаешь?»

— Спасибо, — тихо сказал он. — Мне было нужно, чтобы кто-нибудь приласкал меня так, как это сделала ты.

— Ты был прав, — прошептала я, — музыка придала акту совершенство.

В этот момент я услышала какой-то шум внизу и насторожилась. Кто-то пришел.

— Не обращай внимания, — успокоил меня Варвар, — это мой приятель, который сейчас живет у меня.

Он вышел на лестничную площадку, и я, завернувшись в купальную простыню, вышла за ним следом, чтобы взглянуть на его приятеля.

Оказалось, что это Джек. От неожиданности я чуть не уронила простыню.

— Это Хани, — сказал Варвар, указывая на меня.

— Сам вижу, — буркнул Джек, окинув меня тем же взглядом, что и во время концерта.

— Мне показалось, что вы ненавидите друг друга, — сказала я.

— Это для зрителей, — сказал Джек. — Вне сцены мы живем душа в душу, и нам часто нравится одно и то же.

Его взгляд и тон не оставляли сомнения в том, что он имеет в виду, и меня вновь охватило желание, которое я только что полностью удовлетворила с Варваром. Я радостно улыбнулась. Джек улыбнулся в ответ.

— Я бы с удовольствием еще раз послушала Моцарта, — тихо проговорила я.

— Будьте как дома. — Варвар жестом указал на кровать.

Он включил музыкальный центр, я прислонилась к стене, купальная простыня упала к моим ногам. Мое тело еще не остыло от ласк Варвара, но мне уже хотелось попробовать Джека, хотелось узнать, чем он отличается от Варвара. Он был ниже ростом, крепкого телосложения, с мощной шеей, широкими плечами и мускулистыми бедрами. Глядя на его сильные ляжки, я едва сдерживала себя.

Джек медленно подошел ко мне, лаская взглядом, от которого даже без прикосновения у меня затвердели и напряглись соски. Он сбросил сорочку, и я увидела, что грудь его заросла густыми вьющимися волосами. Впереди, ниже пояса, завораживало взгляд весьма внушительное утолщение, к которому на сей раз я отнеслась с осторожностью.