мгновенно видят мой след и без паузы поворачиваются бежать по нему.

Целик, мушка (название копари объяснили). Совмещаю прицел на среднем гопнике с двустволкой. Они одеты удобно (для меня), в одно черное. Шванг. Ствол вправо, на соседнего. Шванг. Шванг. Шванг. Сдохни, сука. Передний вольной ласточкой летит в сугроб, одновременно стреляя в меня из пистолета. В полёте. Сраный ковбой. Он лежит тёмным пятном в сугробе, целюсь в середину этой кляксы, размерено стреляю трижды.

Пистолет в правую. Никаких запасных магазинов у меня нет, можно дозарядить только этот. Топор в левую, прыгаю вниз, в сугроб, от падения поскальзываюсь, заваливаюсь набок. В ту же секунду на мне оказывается противник. Наваливается, хватает за шею, душит. Стреляю ему в живот. Глухо бахнуло. Он дергается. Отталкиваю, вскакиваю.

Шея горит, вздохнуть не получается. Душегуб. Чёртов душитель своего змея.

Пинаю. Ещё живой. Надо его в чувство привести. Убираю пистолет, перехватываю топор и безжалостно отрубаю ему правую кисть.

— Айа-ааа…

Бью берцем в рожу.

Он похож на цыгана. Только бледен как смерть. И на мои осторожные вопросы о том, кто они, откуда — отвечает жарко, много, смотрит в глаза, кланяется, рассказывает. Эх, дядь, попадись ты мне в других обстоятельствах, был бы жив.

Внезапно враг метнулся к краю крыши и азартно сиганул вниз.

— Мда. Не договорили, — усмехнулся я. — Предлагаю этот разговор, как и любой «интересный», завершить на полуслове.

Руки дрожат. Время? Семь — ноль семь «по полудню». Примерно сейчас закат, который не виден из-за слоя облаков. Вытираю рукавом лицо. Обыскиваю трупы. Из ценных трофеев необрезанное охотничье ружьё — «вертикалка», патроны, ножи, три блока сигарет, водка «русская сталь» (лучше бы шпроты попались или прочий зеленый горошек), отличная обувь и одежда, внешний аккумулятор для телефона, три гранаты с надписью «ЗаряД» учебно-пиротехнические (фуфло, не боевые), галогенный фонарь (не включается), остальное по мелочи. Скидываю в рюкзак. Пошарил по сугробам, нашел пистолет, ПМ, ещё тёплый, без единого патрона. Боезапас надо думать остался у «бетмена».

Спускаюсь обратно в тот же подъезд, «выхожу» через подъездное окно в сторону города. Смеркается. Что делать дальше? Рации у них не было, то есть их банда «острые козырьки» о месте нахождения не знает. Но, могут пройти по следу. Дьявол. Отыскал прыгуна (пришлось откапывать). Что ожидаемо — мёртв, на лице отобразилась обида. А что он ждал, с парой пулевых ранений, отрубленной кистью и падением (пусть и в снег) с крыши двенадцатиэтажки? Патронов в кармане мало, всего восемь. Забираю все, они подходят к моему вальтеру. Пока закончил с ним, дозарядил обойму, спустилась ночь.

Иду. Большое пространство, никаких следов. Ориентируюсь на запад (навигатор почти сел). Ругаю себя за самонадеянность.

Пересекаю (переступаю) какой-то забор. Большое, наполовину занесенное заведение, на вид как школа. Ну, школы и прочие институты не грабят, там попросту нечего взять. Кому нужны парты, стопки каракулей на тему страдания Наташи Ростовой перед прыжком под поезд, учебники? Мне стоит прямо сейчас решить — идти ли дальше в ночь или укрыться в храме учёбы и науки.

Изрядный снегопад с ветром, вместе с недосыпом, усталостью от марш-броска, ноющими ногами и чувством голода заставляют выбрать ночёвку.

Здоровенные безликие здания, не знаю какой выбрать. Стоп. Самое большое здание похоже на букву «П». На нижнем этаже одно из окон слабо светит.

Отбросив соображения про ловушку, бреду к нему, осторожно стучу окаменевшими пальцами в стекло.

Сюр какой-то. В недрах коридора показывается фигура с небольшим фонариком. Впрочем, за спиной у фигуры какое-то оружие. Показываю пустые руки, опуская топор.

Человек внутри отпирает окно.

— Здравствуйте? — вопросительно говорит человек, поблескивая очками.

— Здравствуйте, меня Антон зовут. Не пустите на ночлег?

— А то так есть хочется, аж переночевать негде? Ну, хорошим людям всегда рад. Заходите, отряхивайте ноги, у меня тут чисто, запирайте окно. — Ответил он и многозначительно поправил оружие за спиной. Нечто пугающе большое.

* * *

Это была ветеринарная лаборатория — рассказал мой новый друг Николай. Не клиника, не больница, не медпункт. Живых животных, кроме проверяющих, тут не бывало. Сам он ни много ни мало — замдиректора и почти единственный человек в здании.

Оружие за спиной — пулемёт. Ну, то есть, он сказал, что это охотничий карабин на базе позднего «Дегтярёва», с нижней компоновкой диска, с которого он спилил ограничитель стрельбы очередями и восстановил емкость диска.

Короче — замдиректора с ручным пулемётом.

А ещё в подвале у него была печь для сжигания биологических образцов, дорогая и красивая. Нынче — топилась мебелью.

Кроме него в подвале были два ребенка — девочка Милана лет восьми и пацан Исмаил около четырех. Брат с сестрой. Николая они называли «дядей».

Поднялся повыше («Дядя Коля» меня сопроводил, отчасти потому, что не мог доверять), связался по рации с Заводом. Там было тихо, все ждали меня. Доложил, что остался на ночёвку у хороших людей, приду завтра. Все подробности тоже, при встрече.

Поскольку Николай был ко мне добр, я не стал докучать вопросами. Впрочем, некоторые вещи он рассказал сам.

Карабин (как же, называем вещи своими именами — пулемёт!) его личный, как ещё три охотничьих ружья, травматический пистолет, коллекция ножей и охотничьих принадлежностей. Он был одинок, без жены-детей. Когда всё это началось, пришёл на работу, чтобы «пережидать тут». У ворот обнаружил детей, брата с сестрой. Их родители торговали на рынке, были застрелены гопниками на глазах детей. В слезах и горе прибежали по первому снегу в лабораторию в поисках некой тёти Фариды. Николай их приютил. Теперь — они втроём укрыты от всего мира снегами.

Разговаривать с замдиректора было трудно. Умный. С утверждениями не спорил, но и не соглашался. Много знал, в том числе и про ледниковый период. Косвенно подтвердил про извержение супервулкана, про глобальную катастрофу и анархию. Однако, не соглашался на моё предложение по «переезду» на Завод. Доводы про бандитов его не пугали.

В подвале для неизвестных целей хранилась «будка» служебной лабораторной машины, пластиковая и герметичная. Коля использовал её как жильё для «малых». Сам спал на тройной сдвинутой кушетке ближе к печи.

Внизу намного теплее, чем на поверхности. Печка деловито гудела, переваривая очередную порцию мебели.

В сферическом вакууме, при наличии продовольствия Коля и его приемные дети имели все шансы на выживание в течение всей «ядерной» зимы.

В реальности если не бандиты, то другие мародёры до него доберутся. И даже с пулемётом он не удержит их в одиночку. Откуда у него пулемёт? Нихрена себе у некоторых личные запасы. Мы в ходе поисков всё больше коллекции пыльных банок находили.

Устал. Коля покормил всех перловой кашей с армейской тушёнкой и уложил спать.

* * *

Ночью замдиректора сходил в кабинет охраны (у него были абсолютно все ключи), принес служебную автомобильную рацию, неторопливо прочёл инструкцию, поколдовал с моей и настроился на нашу волну.

Утром напоил крепким чаем со степными травами, докормил частью каши и проводил. Дал в дорогу китайский термос с теплым питьём. Я поделился с ним трофейной одеждой, чаем и всеми крупами, которые имел в наличии.

Спросил его про генератор. Оказывается, подвал — изолированное бомбоубежище класса А4 (как бумага), что бы это не значило, полуавтономного типа с таким бомболюком, что его не возьмет попадание из пушки. Генератор есть, но не желает заводится. Чудовище весом в три с половиной тонны. Помещение регулярно проверялось инспекторами гражданской обороны, имело страшноватую систему фильтрации воздуха, воды, убогие деревянные койки, почти пустой лазарет и так далее.

Утвердился в мысли, что, если его лабораторию занесет в гигантский сугроб, он без проблем выживет.

Коля совершенно логично поступил, прячась там. Допустим. Просил его беречься от бандитов, замаскировать вход, держать ухо востро. В оплату своего ночлега рассказал всё что знаю про ситуацию в городе, замерзших в своих постелях людях, численности бандитов, вооружении и тактике рейдов мародёров. Что знаю. Чем могу.

Снарядился. Прощались. Вышел, как и пришёл, через окно. Выдвинулся на запад.

Глава 8

Станция Узловая

В каждой лампочке, которая горит,

находится капля крови шахтёра.

А. Тулеев