Теперь же она ко всему не могла ещё и уснуть. Странное тянущее чувство в груди не давало ей покоя, и перед глазами так и стояло лицо Эвана, искажённое непонятной болью.

К исходу второго часа ей было уже всё равно, что именно между ними произошло и, позвонив в колокольчик, она вызвала к себе Чезаре, чтобы тот её причесал. Долго собираться Элена не стала, потому что странная тревога продолжала терзать её, и, едва закончив завязывать платок, стала спускаться на второй этаж.

Она постучала и тут же услышала немного рассерженное:

— Да.

А когда вошла в комнату, увидела, что Эван и Ливи сидят в приёмной и пьют чай. Тревогу мгновенно дополнила злость, но Элена молчала, не зная, что сказать. Эван с нечитаемой смесью чувств смотрел на неё. Ливи тоже поставила чай и оглянулась, и в её взгляде читалось нескрываемое: «Скройся с глаз». Впрочем, Элена и сама уже жалела о том, что пришла.

— Простите, я, видимо, помешала, — произнесла она и сама не узнала собственный голос, усталый и потерянный.

— Вовсе нет, — голос Эвана звучал сухо, но в глазах затеплился огонёк надежды. — Мы собирались спуститься вниз и сыграть в бильярд. Могли бы пойти втроём.

Элена живо представила, как подлетает к Эвану и бьёт его чем-нибудь тяжёлым, но только поклонилась и произнесла:

— Простите, я чувствую себя не очень хорошо. Как раз предупредить об этом и пришла.

Во взгляде Эвана на секунду промелькнула паника, но Элена не успела её заметить, она уже развернулась и двинулась прочь.

— Надеюсь, завтра в девять вы уже придёте в себя и будете готовы меня развлекать, — услышала она слова Эвана, когда уже повернулась к нему спиной.

— Само собой.

Дверь захлопнулась, и теперь только Эван по-настоящему запаниковал. Он пригласил к себе Ливи, потому что хотел разобраться, что же всё-таки произошло. Но отвязаться от той оказалось неожиданно нелегко. Девушка, довольно милая на вид, если рассмотреть её под микроскопом, сильно напоминала пиявку или клеща. Стоило ей присосаться один раз, как было уже невозможно избавиться. Эван смутно ощутил это на себе, когда Ливи только привезли. Но тут же Линдси начал заступаться за незваную гостью, а сама Ливи, чуть не рыдая, принялась рассказывать, как Аргайлы её обманули. Чтобы заставить эту приторно-сладкую плаксу замолкнуть, нужно было, наверное, утопить её в реке, но Эван сразу понял, что этот вариант не пройдёт — слишком уж Линдси за неё вступался.

С тех пор он с Ливи почти не разговаривал, а, пригласив её к себе, теперь уже начал горько об этом жалеть: говорить им было абсолютно не о чем, а уходить по-хорошему Ливи не хотела.

Эван с тоской проводил взглядом Элену, которая могла бы немного разнообразить этот бестолковый разговор и не менее бестолковый вечер, но вслух так ничего и не сказал, не желая давать повод думать, что зависит от неё.

«Два месяца, — билось у него в голове. — Неужели два месяца в самом деле пролетят так быстро…» Он опустил глаза на чашку и заставил себя сделать ещё один глоток на редкость безвкусного чая, который приготовил Джордж.

ГЛАВА 12

Время шло, а Элена никак не давала о себе знать. Эвану постепенно начинало казаться, что та попросту выжидает, когда истечёт оговоренный между ними срок. От этого его охватывала тоска, сравнимая разве что с тем отчаянием, когда услышал свой диагноз в первый раз. На несколько дней он засел с цифрами, которые сошлись наконец и подтвердили лишь то, что кто-то из приближённых уводил небольшой процент себе. Сам факт Эвана не слишком удивил, но он всё же велел секретарю разобраться — кто, и, вынырнув из забот, обнаружил, что уже приближается середина декабря. От этого ему стало ещё грустней — прогноз врача пока что не подтверждался, но грудь болела всё сильней. Эван снова начал пить таблетки, но теперь ему казалось, что они совсем не помогают.

Поколебавшись, он решил не тратить оставшееся время на бесполезные препирательства и выяснения отношений и отправил лакея сообщить Элене, что собирается на пару дней отправиться на охоту в лес. Он не спрашивал, хочет ли та поехать с ним, и не пытался наладить контакт: в этом и была суть того решения, которое он принял. Просто брать то, что он хотел.

Элена в назначенное время в девять утра ждала его внизу. Она выглядела изрядно побледневшей, как и сам князь.

В молчании они прошли в конюшню и забрались на коней. Выехали со двора и направились к лесу. Едва постройки поместья исчезли из виду, Эван потянулся к Элене и поймал её ладонь. Та не сопротивлялась и даже немножко сжала его руку в ответ, но так вяло, что Эвана абсолютно не убедил этот жест.

Какое-то время они ехали молча. Эван хотел, чтобы Элена сама начала разговор, но та молчала.

В какой-то момент Эван придвинулся ближе, и когда их кони оказались вровень друг к другу, Элена почти без понукания прильнула к боку князя. На секунду Эвану показалось, что всё между ними стало как прежде, а затем он заглянул в лицо Элене, намереваясь её поцеловать, и увидел такую тоску, как будто ту резали без ножа.

Эван чертыхнулся и резко выпустил её.

— Ты плохо выполняешь контракт, — сказал он.

— Я знаю, — Элена опустила взгляд.

— Хочешь, чтобы я его разорвал?

Элена молчала. Она не знала. Он не знал, куда денется, если Эван прямо сейчас отправит её от себя. Но это не слишком волновало её, потому что она не сомневалась, что выкрутится — как всегда.

Больше всего она хотела, чтобы всё между ними с Эваном стало по-прежнему, чтобы снова можно было говорить с ним, обнимать и не думать о том, что всё это просто контракт. Однако Элене было очевидно, что именно это невозможно, и тогда… она не знала, что тогда. Был ли смысл продлевать странное сосуществование, в котором каждый из них был невозможно далёк от другого? Или лучше было бы в самом деле прекратить всё раз и навсегда? Она, пожалуй, готова была бы смириться с мыслью о том, что Эван презирает её — хотя от осознания, насколько прав был тот в своих упрёках, на Элену накатывала тоска. Но жить на правах содержанки, быть с ним днём, зная, что на ночь он зовёт к себе кого-то ещё… Этого Элена терпеть не могла. От мыслей о том, что ничего от неё не зависело и