— Признаюсь, это не слишком умно и весьма откровенно, однакочетыре года назад, когда ваши соседи являлись с визитами, леди Юбенк былаединственной, сказавшей о тебе доброе слово. Она заявила, что ты обладаешьнесомненным мужеством. Кроме того, она пользуется огромным влиянием во всейокруге.

— Это потому, что все ее боятся до смерти, — вздохнулаУитни.

Когда дамы вошли в гостиную, вдовствующая леди Юбенк как развнимательно изучала фарфорового фазана. С презрительной гримасой поставивстатуэтку на каминную полку, она заявила Уитни:

— Это безобразие, должно быть, прекрасно отражает вкусывашего отца. Матушка ваша ни за что бы не потерпела такого в своем доме.

Уитни открыла рот и безуспешно попыталась что-то сказать.Леди Юбенк ощупью отыскала на своей необъятной груди монокль, висевший начерной ленте, подняла его к глазам и подвергла Уитни внимательному осмотру смакушки до кончиков пальцев.

— Ну, мисс, что вы можете сказать? — грозно вопросила она.

Подавив ребяческий порыв заломить руки, Уитни вежливоответила:

— Счастлива вновь видеть вас после стольких лет, миледи.

— Вздор! — фыркнула вдова. — Вы по-прежнему грызете ногти?

Уитни едва не закатила глаза, но вовремя опомнилась.

— Нет… говоря по правде, нет.

— Прекрасно. У вас неплохая фигура и миленькое личико. Ну атеперь перейдем к причине моего визита. Вы все еще намерены заполучитьСеварина?

— Я… я… что?

— Молодая леди, из нас двоих именно мне следовало бытьглухой. Ну же, объясните, вы намерены заполучить Севарина или нет?

Мысли Уитни лихорадочно метались, за несколько мгновений онаухитрилась придумать и отвергнуть сотни ответов и в конце концов умоляющеуставилась на тетку, ответившую ей беспомощным, смеющимся взглядом. Сцепив рукиза спиной, девушка посмотрела прямо в глаза своей мучительнице:

— Да. Если смогу.

— Ха! Так я и думала! — радостно провозгласила вдова, хотяглаза ее подозрительно сощурились. — Надеюсь, вы за это время не приучилиськраснеть и жеманиться? Потому что в этом случае можете с таким же успехомвозвращаться во Фран цию! Мисс Элизабет все эти годы вела себя как последняядура, однако у нее так ничего и не вышло. Послушайте моего совета, покажитемолодому человеку свой нрав и обзаведитесь еще одним поклонником, ему это будетполезно — слишком уж он уверен в себе, когда дело касается дам! — И, повернувшиськ леди Энн, добавила: — В течение пятнадцати лет я выслушивала мрачныепредсказания соседей относительно будущего вашей племянницы, мадам, но всегдасчитала, что она не оправдает их ожиданий. Лично я намереваюсь хорошенькопозабавиться, наблюдая, как она уведет Севарина прямо на их глазах! — сухмылкой добавила она. — Подняв монокль, она в последний раз оглядела Уитни ирезко кивнула: — Не подведите меня, мисс.

Уитни в недоверчивом изумлении уставилась на дверь, черезкоторую только что вышла вдова.

— По-моему, она немного не в себе.

— А по-моему, хитра, как лисица, — покачала головой ледиЭнн. — И думаю, неплохо бы тебе принять ее совет.

Уитни вне себя от волнения сидела перед зеркалом, глядя, какКларисса ловко переплетает тяжелые локоны бриллиантовой нитью, последним исамым безрассудным приобретением, сделанным на деньги, посланные отцом в Париж.В окно подуло прохладным ветром, и Уитни зябко поежилась. Вечер выдалсяхолодным, но девушка была этому рада, поскольку собиралась надеть бальныйтуалет из бархата. Когда горничная застегивала платье на спине, Уитни услышаластук колес экипажа, катившегося по подъездной аллее. В окно донессяприглушенный, но отчетливый смех. Неужели они потешаются, вспоминая ее былыепроделки? А может, это Маргарет Мерритон или другая девушка злорадствует над еепозорным поведением?

Уитни даже не заметила, как Кларисса вышла из комнаты. Онатряслась от холода, испуга и окончательно утратила самообладание. Настала ночь,ради которой она так усердно училась манерам и этикету и провела стольковремени за границей.

Девушка подошла к окну, рассеянно гадая, что наденет сегодняЭлизабет. Несомненно, что-нибудь в пастельных тонах — скромное ипривлекательное.

Раздвинув кремовые с золотом гардины, Уитни перегнулась черезподоконник, наблюдая, как сияют фонари приближающихся карет. Перед домом ужестояло несколько десятков колясок, ландо и фаэтонов. Отец, должно быть,пригласил всех соседей, нервно подумала Уитни. И конечно, никому и в голову непришло отказаться. Все сгорают от любопытства поскорее увидеть, во чтопревратилась долговязая девчонка, отыскать в ней прежние недостатки и притворнопосочувствовать Мартину.

Войдя в комнату Уитни, Энн резко остановилась.

Лицо женщины озарилось медленной сияющей улыб кой. Скульптурновылепленный профиль девушки казался слишком прекрасным, чтобы быть реальным.Энн с одобрением отметила все: от теней, отбрасываемых длинными густымиресницами на нежную кожу цвета магнолии, до бриллиантов, сверкающих в темныхволосах цвета красного дерева. Изящная фигурка была затянута визумрудно-зеленое бархатное платье с завышенной талией. Корсаж льнул к еегруди, рискованно обнажая белоснежную плоть, вздымавшуюся в квадратном вырезе.Словно для того, чтобы возместить шокирующее отсутствие ткани, рукава былидлинными и узкими.

Подъехала очередная карета, и Уитни увидела, как высокийсветловолосый мужчина спрыгнул на землю и предложил руку хорошенькой блондинке.Пол приехал! И вместе с Элизабет!

Отшатнувшись от окна, Уитни заметила рядом тетку и едва неподпрыгнула от неожиданности.

— Ты выглядишь восхитительно! — шепнула леди Энн.

— Тебе в самом деле нравится… я имею в виду платье? — елеворочая от волнения языком, выдохнула Уитни.

— Нравится? — рассмеялась Энн. — Дорогая, оно совсем как ты— дерзкое, элегантное и непохожее на другие! — Она протянула руку, с которойсвисал великолепный изумрудный кулон. — Мартин спросил меня сегодня утром,какого цвета твое платье, и только сейчас принес это и просил передать тебе. Онпринадлежал твоей матери.

Изумруд был большим, квадратным, окруженным сверкающимибриллиантами. Он вовсе не принадлежал ее матери — Уитни когда-то часамирассматривала все сокровища и безделушки в материнской шкатулке для драгоценностей.Но сейчас она слишком нервничала, чтобы возразить. Девушка стояла, не смеяпошевелиться, пока тетка застегивала цепочку.

— Идеально! — радостно воскликнула Энн, отступив на шаг иизучая общий эффект.

Камень улегся во впадину между грудями и действительнооказался превосходным дополнением к платью.