Ожидание помощи затягивалось. Никто не мог поручиться, когда именно в небе появится самолет или вертолет спасателей. Поэтому сразу же было принято решение экономить топливо для обогрева. Все уцелевшие ученые согласились с этим без лишних споров. Все девять человек перебрались в один, самый маленький, домик. Вместо прежней дизельной установки для обогрева помещения стали использовать примитивную самодельную горелку на солярке. Малая площадь жилища и заметная теснота были призрачным залогом сохранения тепла.

Вторая проблема, связанная с питанием, разрешалась труднее. Съестного становилось все меньше и меньше. И с этим ничего нельзя было поделать. Небольшой запас муки расходовался на приготовление пресных лепешек. Их пекли на куске жести, которую устанавливали над все той же горелкой. Запах лепешек щекотал носы изголодавшихся мужчин. Едва ли не каждый мечтал «снять пробу» перед основной скудной порцией. Но такая мечта была абсолютно несбыточной. Если бы каждый снял пробу, то обед пришлось бы отменить.

Бетанов и Бондал сумели договориться между собой и убедить соотечественников в необходимости отказа от взаимных подозрений. Сергей Евгеньевич после многих раздумий и бесед с Ингваром пришел к выводу, что норвежцы, скорее всего, не виноваты в катастрофе.

– Да, я очень сильно погорячился, обвиняя вас в причастности к трагедии, – признавался российский руководитель экспедиции. – Но потом я посмотрел на события более трезвым взглядом. Вы и ваши соотечественники стали такими же заложниками обстоятельств, как и я со своими. Ваши люди гибли в ту страшную ночь точно так же, как гибли русские ученые.

– Я прекрасно понимаю ваши чувства. Когда происходит беда, всякий начинает искать виноватых. Это вполне естественно, что первоначально врагами вы увидели именно нас, норвежцев. Экстремальные ситуации порождают рецидивы национальных стереотипов. Я рад, что атмосфера недоброжелательности и взаимного недоверия осталась позади.

– Конфликтовать в нашем теперешнем положении неуместно. Так сказать, непозволительная роскошь. Разобраться в причинах трагедии можно будет и позже. Специалисты наверняка этим займутся и все обязательно выяснят. До самых мелких нюансов. Ну а у нас с вами сейчас полным-полно нюансов совершенно иного плана.

– Да, Сергей, я с вами полностью согласен. Все наши версии о причинах трагедии будут всего лишь измышлениями. А измышления, пусть даже самые логичные, не могут служить в качестве полноценного доказательства. Вы, как ученый, это прекрасно знаете. Действительно, для нас сейчас главное – не искать ответы на вопросы, ответить на которые нам не под силу. Главное – сохранить жизни всех уцелевших после катастрофы людей.

Взаимопонимание и отказ от конфликтов стали основой мирного сосуществования русских и норвежцев в стесненных условиях. Бетанов и Бондал не впервые после роковой ночи говорили об этом. Говорили вне домика. Не только потому, что не хотели в очередной раз будоражить людей. Оба главы пострадавшей экспедиции отправились обследовать льдину, на которой пребывали. Делали они это и раньше. И уже тогда было принято решение регулярно производить осмотр. Слишком уж ненадежной и непрочной казалась ледяная платформа.

Делая обход, Сергей Евгеньевич и Ингвар уделяли большое внимание краям льдины. Они пытались обязательно понять, что же такое с ней происходит. Для выяснения степени стабильности периметра ученые при первых обходах оставили специальные отметки из небольших колышков. Они устанавливались в метре от кромки льда. При новом обходе выяснилось, что льдина по краям разрушается. Расстояние между кромкой и колышками уменьшилось почти наполовину. Ничего хорошего это не предвещало. Это был еще один тревожный сигнал, что времени у полярников оставалось в обрез. Кроме того, в отдельных местах льдина дала весьма заметные трещины. Это тоже не вселяло ни капли оптимизма.

Вместе с тем Бетанов и Бондал совершали обход еще и с другой целью. Они планировали тщательно обыскать разрушенные строения. Это делалось не ради праздного любопытства. Руководителей не покидала надежда найти среди хлама что-нибудь из продуктов. Если бы кто-то сфотографировал их за этим занятием, то на снимке они напоминали бы бродяг. Сергей Евгеньевич сказал об этом своему коллеге. Тот согласился с подобного рода сравнением. Они звонко рассмеялись. И для одного, и для другого это был первый смех со времени трагедии. Вместе со смехом улетучивался груз накопившихся негативных эмоций. Оба ученых ощутили эмоциональное облегчение.

Успокоившись, руководители вернулись к поискам съестного. Однако едва они снова начали копаться в обломках одного из вагончиков, как раздался довольно громкий шум.

– Что это такое? – спросил русский.

– Кажется, это крики, – сомневаясь, ответил норвежец.

– Может быть, наши парни заметили какое-нибудь судно и пытаются таким вот образом сигнализировать?

– Кто его знает! Если честно, мне сдается, что такими криками никакие сигналы не подают.

– Черт! Уж не драка ли это?!

– Точно. Потасовка… Но почему?

– Сейчас узнаем.

Бетанов торопливо покинул разрушенный домик и быстро побежал на шум. Его коллега последовал за ним. Впереди мелькали силуэты полярников. Догадка о драке подтверждалась. Из общего домика успели выбежать все, за исключением одного серьезно раненного. Русские и норвежцы дрались. Кто-то пробовал боксировать. Кто-то катался по снегу. Потасовка сопровождалась громкой руганью.

– А ну, прекратить немедленно! Вы уже совсем очумели?! – воскликнул российский глава экспедиции.

– Сейчас же остановитесь! Драка – это не выход! – поддержал его норвежский коллега.

Полярники сначала никак не реагировали на призывы закончить драться. Тогда Сергей Евгеньевич и Ингвар принялись их разнимать. Люди были достаточно разгоряченными. Один из русских в ярости даже попытался оттолкнуть своего руководителя ударом кулака в плечо. Но Бетанов увернулся, крикнул: «Я тебя по-хорошему попросил!» – и врезал буяну в челюсть. Тот пошатнулся и осел на лед, держась за подбородок. Шум и «боевая» суета враз прекратились. Полярники разошлись в разные стороны и с молчаливой злостью смотрели друг на друга.

– А теперь объясните нам, что здесь стряслось? – суровым тоном спросил Сергей. – Какой черт вас заставил буянить? Из-за чего все началось?

– Вы видели за домиком ледяной холмик, запорошенный снегом? – задал встречный вопрос один из российских ученых.

Оба руководителя утвердительно кивнули.

– Оказывается, в этом холмике находился тайник. Там был припрятан ящик с мясными консервами. Сначала мы подумали, что все просто случайность. Что ящик той чертовой ночью случайно попал в сугроб. Но после осмотра открылась странная вещь. Две банки были открыты. Причем одна из них была полупустая. Судя по содержимому, ее открыли совсем недавно. Получается, что кто-то из нас тайком от остальных лопал тушенку. Мы хотели разобраться и узнать, кто же у нас творит такие вещи. Никто не осмелился признаться. Но вдруг у одного из норвежцев выпала ложка. Подобрали. Не погнушались понюхать. Пахло мясом. Парень отказывался признавать свою вину. Его соотечественники стали его защищать. Ну, вот так потом все пошло и поехало. Финальную стадию вы уже видели своими глазами.