— Я не такой. — Хмурюсь я. — Это дело королей.

— А. — Он кивает, как будто теперь это имеет для него больше смысла. — Тогда понятно, почему отец Донахью отменил мою встречу с ним сегодня вечером.

— Извини за это. — Я смотрю на него совершенно серьезно. — Поверь мне, я бы предпочел, чтобы у тебя была твоя встреча, и мне не пришлось иметь с этим дело.

Макс пожимает плечами.

— Я поговорю с ним, когда мы вернемся. Если что, Виктор просто будет должен мне еще одно одолжение за то, что помог тебе. — Он криво усмехается мне. — То есть, если мне все еще рады в этой твоей миссии.

— Конечно. Мне нужна любая помощь, которую я могу получить. — Я прижимаю руку ко рту, когда водитель подъезжает к обочине. — Увидимся утром. В частном ангаре Виктора… рано утром.

— Сойдет. — Макс поднимает руку, когда я сажусь в машину. — Удачи.

Я ухмыляюсь ему с юмором, которого сам не чувствую.

— Я ирландец, чувак. У меня уже есть вся удача, в которой я нуждаюсь.

Если бы только я действительно в это верил. Когда машина начинает петлять по улицам в направлении собора, я не чувствую себя счастливым. Женщина, которую я хочу, женщина, в которую, как мне кажется, я начал влюбляться, была продана, возможно, за полчаса до того, как я смог бы ее спасти. Сейчас она где-то в мире, проходит бог знает через что, возможно, даже вне моей досягаемости. Я в нескольких минутах от подписания контракта, который почти наверняка будет иметь далеко идущие последствия, независимо от того, выполню я его или разорву.

За исключением Найла, я один в этом мире. Мои отношения с Лукой и Виктором по своей сути являются деловыми отношениями, этого нельзя отрицать. В какой-то степени мы друзья, но это не значит, что мы больше никогда не будем ссориться. С Максом у нас крепнущая дружба, но у него есть свои демоны, свои призраки, которые преследуют его.

Я не могу удержаться от смеха. Мой охранник и лишенный сана священник, это двое мужчин, которым, как я чувствую, я могу доверять больше всего, и, кроме того, единственная женщина, которую я хотел бы иметь рядом, до которой я, возможно, никогда не смогу добраться. Даже если я это сделаю, нет никакой гарантии, что она захочет меня или она будет настолько сломлена, что ее уже не спасти.

Нет, я вообще не чувствую, что легендарная ирландская удача со мной, если быть честным.

Собор светится тусклым, приглушенным светом, когда я захожу в неф. Я вижу отца Донахью у подножия алтаря, тихо разговаривающего с мужчиной, в котором я даже со спины могу сказать, что это Грэм О'Салливан хотя бы потому, что рядом с ним Сирша. На ней все то же изумрудно-зеленое платье, ее сияющая кожа почти прозрачна, и она выглядит прекрасно, как ангел или святая. Эта женщина, на которой ты должен жениться. Я слышу голос Найла, как будто он рядом со мной, шепчет мне на ухо. И ты собираешься бежать через полмира ради какой-то другой девушки, которую ты едва знаешь, которая, возможно, уже забыла о тебе?

Я основываю все на одном холодном дне в саду, свете в глазах Аны, когда она посмотрела на меня, от которого я не могу избавиться, и тех видео, которые показала мне София. Я не могу перестать думать о смеющейся девушке с крашеными темными волосами в баре или грациозной балерине, которая покорила мое сердце за несколько секунд наблюдения за ее скольжением по сцене.

Кто бы ни причинил ей боль в первую очередь, кто бы ни сломил ее дух и посадил в это инвалидное кресло, я хочу уничтожить его сам, кусочек за кусочком, так же жестоко, как Виктор поступил с Алексеем. И затем я хочу сделать то же самое с тем, кто сейчас держит ее в плену. Не имеет значения, жесток он или добр к ней, ни один мужчина, который покупает другое человеческое существо, не стоит ничего, кроме пули, которую я бы пустил ему в голову, чтобы отправить его под землю, где ему и место. И если все, что мне нужно сделать, чтобы закрепить свое положение здесь, пока я этого добиваюсь, это подписать этот чертов контракт, то я это сделаю.

Сирша улыбается мне, когда я подхожу, ее розовый рот изгибается вверх. Она выглядит счастливой видеть меня, и я не знаю, действительно ли это из-за моего присутствия или из-за того, что я здесь делаю то, что должен делать, но это лучше, чем гнев, я полагаю.

— Лиам. — Она наклоняется, когда я подхожу, чтобы встать рядом с ней, касаясь губами моей щеки. — Я рада, что ты здесь.

— Как и я, парень. — Грэм О'Салливан поворачивается, чтобы посмотреть на меня, его голос звучит грубо на бородатом лице. — Я начал думать, что ты планировал опозорить мою дочь и меня, уклонившись от своего долга перед королями.

— Вовсе нет. — Я заставляю себя приятно улыбнуться ему. — Просто сначала нужно было немного разобраться по делам, вот и все.

Грэм не выглядит так, как будто он полностью верит мне, но он не спорит.

— У тебя есть с собой кольцо для моей дочери, парень?

Упс, черт. Я не думал о покупке обручального кольца для Сирши, в основном потому, что делал все возможное, чтобы вообще избежать помолвки. Его рот дергается от раздражения.

— Я ожидал этого. Вот тебе, парень. — Грэм протягивает черную бархатную коробочку, и я беру ее неохотно, как будто она может обжечь меня.

По выражению его лица я могу сказать, что он совсем не в восторге от того, что Сирша собралась за меня замуж. Если бы у него был сын, я думаю, он бы поднял восстание среди королей, чтобы посадить своего сына на мое место. Но поскольку все, что у него есть, это дочь, это его игра власти. Я знаю, что он предпочел бы выдать ее замуж за Коннора.

Есть небольшое горькое удовольствие в осознании того, что рука Грэма О'Салливана в некотором смысле действует так же вынужденно, как и моя, но это не меняет фактов о том, что происходит здесь сегодня вечером. И это не меняет того, что я не могу получать удовольствие, давая ложную клятву. Я всегда твердо верил в то, что нужно держать свое слово. Мой отец стал предателем, и это сделает мое собственное предательство, если я разорву этот контракт, еще хуже. Но даже если бы не было никаких последствий нарушения обещания, которое я дам сегодня вечером, я все равно чувствовал бы себя виноватым из-за