Зарешеченные камеры и «дверь невозврата», через которую рабы выходили из крепости и садились на корабли, шедшие по Среднему пути, вызывали ужасные ощущения, но хуже всего мне в Эльмине показался балкон правителя, с которого командор крепости осматривал всех женщин-рабов и выбирал самую привлекательную, которую после этого через скрытый проход приводили к нему в спальню. Всех, кто отказывался, привязывали к одному из огромных черных пушечных ядер без еды и воды, пока она не умирала – и это служило предупреждением прочим упорным дамам (захваченных пиратов и бунтующих рабов тоже морили голодом до смерти, но в маленькой комнатке).

Если избранная женщина соглашалась на любовные объятия командора, она вступала в смертельную игру – эдакую репродуктивную рулетку. Если она не беременела, пока командор от нее не уставал, ее продавали как рабыню. Если она беременела до прибытия новой партии рабов, она была спасена, ее далее считали женой командора, а детей растили, как его детей, с настоящим образованием. Но если ее беременность становилась очевидной, лишь когда она уже была на корабле с рабами, ее просто выбрасывали за борт, чтобы не разбираться с пересылкой.

В брошюре Бога обещали еще и человеческие похороны, и мы побывали на трех. Мне очень хотелось спросить, как он устроил так, чтобы похороны совпали с нашим расписанием, но после пожертвования петухов несколько призадумался.

На первых похоронах хоронили бедного деревенского жителя, на вторых – богатого главу семьи. Бог отметил, что те, кто был на первых похоронах, все были родственниками умершего, а на вторые пришли скорбящие из разных семей, чтобы выказать уважение.

Я спросил, откуда он это знает.

– По шрамам на их лицах. В большей части Африки члены разных племен наносят на лицо своих детей шрамы разного вида. Кожу надрезают ножом и в раны втирают соль, чтобы шрамы плохо заживали и оставались заметными. У йоруба – три горизонтальных шрама на каждой щеке. У бариба – четыре шрама у женщин и три у мужчин – от лба до подбородка. У женщин фулани – голубые татуировки вокруг рта.

До того как белые люди пришли сюда, у нас не было ни гробов, ни надгробий, – продолжал Бог. – Мы хоронили мертвых на соломенных матрасах, старой одежде или на коре деревьев из священных лесов. Но гробы и кладбища мы позаимствовали у вас. Но ваша скорость нам не нужна. На земле вуду мы хороним наших людей как минимум три дня, чтобы они смогли спокойно войти в мир своих предков.

На третьих похоронах, на атлантическом побережье Ганы, хоронили члена племени га – в гробу, раскрашенном под горящую сигару. Покойник любил курить, а в племени га гробы показывают главную часть жизни умершего и служат для них домом в загробной жизни. Бог объяснил, что эта традиция появилась около ста лет назад, когда рыбаки, жившие в деревне Теши, начали хоронить своих мертвых в гробах в форме лодок, раскрашенных как тропические рыбы. В Теши теперь целых пять мастерских, которые пытаются успеть выполнить все заказы.

Я посетил одну из мастерских и увидел, что это вовсе не было потоковым производством – настоящая ручная работа, аккуратная и выполненная с любовью – гроб в виде ботинка для сапожника (со шнурками), пивная бутылка для пьянчуги, отполированная так, чтобы быть похожей на стекло со знаком «Хайнекен», «Мерседес» для взяточника и другие, самые разные формы – бутылка колы, ананас, библия, камера, птица, омар, молоток, животное. Я смотрел, как плотники и художники заканчивают гроб для девяностолетней бабушки, которая никогда не покидала деревни, но очень долго мечтала улететь на самолете. Ее дети и внуки заказали для нее гроб в виде маленького самолета с яркой надписью «ghana airways».

– Я выбрал, – сказал Бог, – гроб в форме «Лэндкрузера». Ты бы, наверное, хотел гроб в виде обнаженной голубоглазой блондинки с большими сиськами, чтобы она составила тебе компанию в загробной жизни.

Гробы стоили по 600 долларов, что составляло примерно годовой доход большинства этих людей, но они предпочитали влезать в долги, чтобы достойно проводить предков в следующий мир. Как объяснил Бог: «Гробы покойников с этих похорон ты запомнишь навсегда. Так что они должны быть правильными. И именно такими, какие хотели покойники.

Один гроб делают три недели, так что на это время тело кладут в холод. Но некоторые выбирают гроб при жизни, так что он будет уже готов к моменту их смерти. До похорон гроб хранится у плотника, потому что приносить его в дом заранее – плохая примета».

Я собираюсь пойти на риск, дружок. В моей квартире найдется место.

…Мы завершили нашу экскурсию по трем странам посещением Ломе, бурной столицы Того, где Бог взял меня в святилище вуду – Горо – на двухчасовую службу, которая соединяла встречу фундаменталистов, волшебное шоу, спиритический сеанс и дискотеку 70-х на радио «Ретро». Потом мы отправились на вуду-базар в Ломе, самый большой и самый первый в мире. Он был расположен на окраинной улочке, вдоль которой стояли сотни длинных столов, на которых лежали тушки тысяч мертвых животных и сотни тысяч частей их тел: волосы, лапы, уши, рога, головы, черепа, хвосты, когти, желудки, гонады, языки и десятки тысяч фетишей, сделанных людьми.

Бог заметил: «Раньше это был совсем небольшой рынок. В религии вуду части животных нужны нам во время принесения жертв. Сюда люди приносят мертвых и живых животных. Еще 15 лет назад это был единственный подобный рынок во всей Западной Африке. Но сегодня в деревнях и соседних странах уже появились рынки поменьше. Но этот, в Ломе, стал так популярен в африканском вуду, что верующие едут именно сюда за нужными предметами».

Я купил пару кукол вуду, мужчину и женщину, с набором булавок, темно-коричневую жертвенную посуду, украшенную двумя стоящими на задних лапах белыми ящерками и маленьким черепом обезьяны. Все это, честно говоря, я пустил в оборот, чтобы получить поддержу литературных духов, когда писал эту книгу – чтобы она попала к активному и почитаемому издателю.

Но знайте, хоть я и хотел, язык у куриц я все-таки никогда не вырывал.

После поездки по золотым королевствам Африки в моем списке набралось 112 стран, но я все еще не был уверен, когда государство официально именуется страной и сколько их существует. Мне требовалось точное определение.

Хотя и в колледже, и в университете я изучал международные отношения, передо мной задача дать определение «стране» никогда не стояла. Я думал, что страна – это, ну… страна. Если вы обычный турист, вас чаще всего не волнует, куда вы едете – в страну, в колонию, в кондоминиум, в государство, тридоминиум (тройное владение одной страной), протекторат, княжество, подмандатную территорию, автономный регион с самоуправлением, регион с внешним управлением или в парк развлечений. Обычно вам интересно только, нужна ли вам виза и принимают ли там кредитки.

Но если вы решили посетить все страны мира, вам надо понять, что же определяет страну. А это было непросто. Даже для уважаемых людей из «Экономиста». В статье под названием «В государстве» они говорили, что «любая попытка создать ясное определение страны вскоре приводит к наличию букета исключений и аномалий». Тем не менее мне было нужно знать наверняка. Недостаточно было принять отличные критерии Фрэнка Заппы: «Страна не может быть настоящей страной, если у нее нет своего пива и авиалиний – последнее можно заменить футбольной командой и ядерным оружием, но пиво уж точно должно быть».