Каждый человек, который чем-то или кем-то «горит», имеет право на то, чтобы его огонь превратился в пламя. Плохо ли поступает Лика? С точки зрения общепринятой морали, конечно, да, очень даже плохо. Но другого пути у нее нет. Она всего лишь девчонка, помешанная на эстраде и мечтающая видеть себя на ней. Но, так или иначе, об этом мечтали почти все девчонки, а Лика – не просто мечтательница, она «горит» по-настоящему. И она своего добьется. Такая целеустремленность не могла не вызывать уважения.

А сама Катя? Ведь дядю Бориса они уже обманули, наврав про репетиторов и подготовку к экзаменам. Правда, деньги в этом обмане участвовали совсем не такие большие, но ведь и цель ставилась не конечная, а так – промежуточная.

«Неужели я такая беспринципная?! – думала про себя Катя. – Ведь я же понимаю, что поступок с дядей был некрасивым, а то, что замыслила Лика, – вообще преступление. Почему же я соглашаюсь на это? Сначала мне очень хотелось поехать с Димочкой на океан, я думала, что наши отношения после этого в корне изменятся, сдвинутся с мертвой точки. А теперь? Неужели я готова на участие в преступлении просто из уважения к целям, которые ставит перед собой глупая девчонка? Хотя Лика как раз совсем не глупая, она хитрая как черт и очень четко все продумывает. Но нее свой «огонь», у меня – свой. И согласилась я не из-за нее. Может, я хочу понять, что это такое – преступить черту. Вдруг я сама когда-нибудь встану перед таким же выбором?»

Мысли гнали Катю, казалось бы, куда глаза глядят, но все же не совсем. Она шла пешком, садилась в маршрутку, опять шла, пока не добралась до общежития Димы. Она не позвонила ему, не предупредила, что придет, просто брела, размышляя на волнующие темы, пока ноги сами не привели туда, куда нужно.

Еще не стемнело, но свет зажигался уже повсюду. Из распахнутых окон слышались громкие звуки: в одной комнате смеялись, в другой матерно выясняла отношения какая-то дурно воспитанная парочка, в третьей слушали музыку. Окно на третьем этаже было темным. Может, Димочка вышел? В магазин или куда-то еще? Вообще сегодня суббота, и Катя рассчитывала его увидеть или хотя бы услышать… Но он не позвонил, и теперь понятно почему. У него были другие планы.

Катя почувствовала, что ее начинает трясти нервной дрожью, уши загорелись, в горле стало сухо. Где он? С кем? Через полчаса бессмысленного шатания под окнами она все же решилась набрать его номер, но Димочкин телефон был отключен. Катя набрала номер еще раз. Потом еще… Результат был тот же. Домой она вернулась за полночь, стараясь не попасться дяде на глаза. Но как назло попалась. Оказывается, он ее ждал, и по Катиному виду сразу понял, что с ней что-то не так.

– Что-то случилось, Катюша? – сочувственно спросил он.

– Нет, ничего не случилось, – попыталась сбежать Катя.

– Но я же вижу, что ты плакала, – настаивал дядя, – у тебя что-то не так на личном фронте?

Катя пожала плечами. Она и сама не знала. Может быть, Димочка уехал к себе в деревню, потому что мама заболела или просила приехать зачем-то, и Кате не позвонил, потому что торопился. Может же такое быть? А может быть, он провел свободный вечер в веселой компании и решил завершить его в более узком кругу – с какой-нибудь девушкой. Он ненавидит свое общежитие, и не скрывает этого. Катя вполне могла предположить, что поиск нового жилья идет не только в направлении поиска съемной квартиры. Может, он подыскал себе пару – девушку, у которой можно жить? Может, он и не любит ее, но ему так удобно. Если это так, то для Кати он потерян. Если это так, ее огонь неизбежно погаснет, даже не успев разгореться по-настоящему. И жизнь снова превратится в пустое, ничем не заполненное, никем не согретое пространство.

В ту ночь Катя не спала. Но даже не из-за страха перед завтрашним событием, которое должно было произойти, а из страха, что она в любую минуту, в любой момент может потерять Димочку. Он и сейчас ей не принадлежит, связь с ним слишком эфемерная, он постоянно ускользает от нее, не дает ухватить себя. А может произойти так, что Катя вообще больше никогда его не увидит. И что тогда?

Наутро Катя в полной боевой готовности дождалась Ликиного звонка. Стиснула зубы в немой решимости довести дело до конца и поехала в нужном направлении. Все произошло в полном соответствии с разработанным планом. Вот она вошла в открытую заранее калитку, надела парик, подошла вплотную к нужной тропинке. А вот и Лика делает ей знак. Катя пригибается, на корточках движется к нужному месту, меняется с кузиной местами, а Лика ползком удаляется в сторону дома. И вот она, ничего не соображая, держит в руках кисточку и делает вид, что покрывает лаком садового идола. Лики не было пятнадцать минут, которые длились десятилетие. Никогда еще время не двигалось так медленно. Яркая майка стала мокрой от пота, руки дрожали, Катя постоянно испуганно косилась в сторону Игоря и Ирины, которые беззаботно возились с туями. И от этого напряжения у нее разболелась голова. А вдруг Ликин отец сейчас подойдет? Просто захочет посмотреть, как идут дела у дочери? Вдруг ее мама спросит, какую-нибудь ерунду, вроде того: «вынула ли она мясо из морозилки»?

Когда Лика появилась, Катя чуть не заплакала от облегчения. Все, она свободна. Лика вернулась ползком по тропинке, девушки поменялись местами, у калитки Катя сдернула парик, выскользнула на улицу, ежесекундно озираясь по сторонам. Но на улице ей никто не попался. Через несколько минут она набрала домашний номер Лики из уличного автомата, долго-долго слушала гудки, но к телефону так никто и не подошел. Катя повесила трубку. На этом ее миссия была окончена.

Когда Катя приехала домой, она немедленно сняла майку, завернула ее в пакет, туда же положила парик и не мешкая отнесла все это на мусорку. На самую дальнюю, куда ходят выбрасывать отходы жители соседней улицы. После чего набрала ванну, забралась в нее и долго сидела неподвижно в пузырьках пены.

В это время в доме Зарубиных происходило следующее. После ухода Кати Лика еще немножко повозилась в саду, привлекая внимание родителей ничего не значащими вопросами. А потом настало время, когда в кабинете отца зазвенел телефонный звонок.

– Пап, возьми трубку, я прерваться не могу, – крикнула Лика, поднимаясь во весь рост.

Отец махнул рукой в знак согласия. Боковым зрением Лика видела, что он пошел в сторону двери, сердце ее забилось с удвоенной силой. Через минуту из распахнутого окна на фоне непрекращающихся звонков донеслось громкое матерное ругательство отца. А еще через минуту отец показался в саду с перекошенным лицом и вытаращенными глазами.

– Нас ограбили, – сказал он.

– Как?! – в один голос взвизгнули мать и дочь.

Все кинулись в кабинет, где Игорь Зарубин продемонстрировал своим женщинам девственно чистый кейс.

– Здесь было три миллиона, – констатировал он.

– Пап, ты зачем же такие деньжищи в доме держал? – страдальчески скривила мордочку Лика. – Ну что у тебя сейфа в офисе нет, что ли?

– Да я из дома завтра собирался на встречу ехать, нужно было деньги брать с собой. Входная дверь открыта, значит, кто-то вскрыл дверь.