– Откуда же он взялся? У вас же студенческое общежитие.

– Да там всякого сброда хватает, – ухмыльнулся Димочка, – думаешь, если студент, так это гарантия того, что воспитанный человек? Нет.

– И что же ты будешь делать? – заволновалась Катя, уже понявшая, что встречаться в общежитии они больше не смогут.

– Снимать жилье, – ответил парень, – другого выхода нет. Найду что-то недорогое. Хотя и это непросто. То, что недорого стоит, – трущобы почище общаги, как дом более или менее приличный, так цена высокая. В общем, я сейчас прикидываю варианты. У нашей главбухши частный домик, убитый, конечно. Но жить можно, она предлагает мне туда поселиться.

– А ты? – у Кати в горле все пересохло.

– Не знаю, пока думаю.

«Главбухша»… Не спрашивать же, сколько ей лет да хороша ли собой! О господи, за что же ей такие мучения?! Главбухша… Видать, тетя в среднем возрасте, благодетельница, которая будет приходить туда то вещичку забрать, то замок починить, то еще по какой надобности. Не просто же так она приглашает в свой дом сладкого мальчика. Одну такую мы уже в Доминикане видели. Чертовы бабы, что ж они разевают свои хищные, ненасытные, истекающие слюной рты на ее Димочку!

Настроение окончательно испортилось, свидание закончилось пешей прогулкой по городу, никаких поцелуев, никакой близости. Так недолго и до того, чтобы стать просто добрыми друзьями. От этой мысли в голове все помутилось, кровь забилась, запульсировала повсюду, в каждой точке организма. Не бывать этому никогда! Димочка будет с ней и только с ней! Чего бы это ни стоило, какую бы цену ни пришлось заплатить. Как сказал дядя Борис? Разумные люди только любуются драгоценными камнями, но за них не платят и уж точно последнее не отдают. Значит, Катя неразумная, значит, она сошла с ума, но за то, чтобы получить желаемое, она заплатит столько, сколько потребуется. И даже больше.

Когда-то, рано или поздно, это должно было произойти! И вот наступил день, когда Катя перестала быть влюбленной деревенской дурочкой, которая совершенно не ориентируется в жизненном пространстве и каждую минуту замирает от страха сделать что-нибудь не так.

Катя готовила себя к этому дню и ждала его. Она смотрела на отчаянную, бесшабашную Лику и думала, что именно так и нужно бороться за свое счастье. Лика – совсем девчонка, а способна на взрослые, серьезные поступки. Обокрасть собственного отца – это не шутки. Она ведь и сама знает, что ее поступок отвратителен, тем не менее, она не побоялась его совершить. Может быть, сила человека не в том, чтобы делать добро, ведь его делать так легко и просто? Сделай доброе дело – и все тебя будут хвалить, все будут тебе улыбаться, превозносить твои достоинства. А ты знай себе – грейся в лучах всеобщего обожания. Много ли силы для этого нужно? В том-то и дело, что немного. Но дело даже не в этом. Много ли счастья приносит человеку строгое следование нормам общепринятой морали? Где они – кристально честные, высокопорядочные, высокоморальные счастливцы? Кто-нибудь их видел? Счастливы те, у кого на пути к собственным желаниям нет никаких запретов.

Чего бы ни стремился достичь человек – любви, богатства, власти или славы – путь его всегда тернист и сложен. Тот, кто оглядывается по сторонам, думает о том, как на него посмотрят, робеет, рефлексирует, никогда не дойдет до цели, так и будет топтаться в коридоре на придверном коврике. Никогда его, порядочного и правильного, не пригласят проследовать в парадную залу.

Ведь если вдуматься, странами правят зачастую просто сумасшедшие тираны, а если и не тираны, то отпетые лжецы, легко обманывающие целые нации. Редко когда лидером империи станет честный и добрый человек, много ли таких случаев было в истории? Единицы. По пальцам пересчитать.

А то, что звезды эстрады топают по трупам, гадят там, где едят, стирают с лица земли тех, кто еще вчера служил им верой и правдой? Это что – большая новость? Их кто-то за это осудил? Лишил званий, наград и многочисленных премий? Нет. Даже если и скажут про какую-то звезду, что она, мол, сволочь, что она налогов не платит или невинных сажает за решетку – и что? Что в жизни этой звезды меняется? Ровным счетом ничего. Она продолжает блистать, как и прежде, да еще и умело используя налет скандальности. И чем скандальнее звезда, тем ярче сияет – факт, прописная истина.

Так почему же она, Катя, должна быть хорошей и несчастной? Ведь это ее единственная жизнь, которую хотелось бы прожить, не давясь слезами, а радуясь. Просто радуясь. Неужели это так много? Неужели она не имеет на это права?

Когда момент наступил, Катя его почувствовала. Как и каким органом – не известно. Почувствовала и все. И больше не стала медлить нисколько. Она пошла к бабке Шуре и сию секунду согласилась жить вместе с ней, только условие поставила – надо прописаться. Шура не возражала, наоборот, в этой юридической формальности усмотрела серьезность Катиных намерений. После этого Катя затеяла разговор с дядей.

– Я решила продать дом родителей, – объявила она. – Зачем он мне? В райцентр я не вернусь. С сентября начну учиться, получать новую профессию. Жить мы с тобой будем и дальше вместе, во всяком случае, пока мы с тобой оба холостяки…

– Но туда можно было бы приезжать на рыбалку или поохотиться, – ответил дядя, улыбнувшись. – Не жалко тебе?

– Нет, дядя, вообще не жалко, – отрезала Катя, – и кроме того, мне нужны деньги.

– Деньги? – удивился Борис Георгиевич. – Зачем тебе срочно понадобились деньги? Ты никогда не жаловалась, что тебе не хватает, я думал, что даю тебе достаточно. Ты шубу хочешь купить, что ли? А то лето кончается, а я даже не подумал, что тебе зимой ходить не в чем будет…

– Шуба будет нужна, но до этого еще далеко. И вообще я об этом не думала, – отринула дядины предположения Катя, – тут другое. Я хочу сделать у бабы Шуры кое-какой ремонт. Ты был прав, когда говорил, что у соседей могут появиться претензии на Шурину квартиру, одну такую соседку я уже прогнала. Поэтому я решила, что надо квартиру привести в порядок, раз уж мне придется там если и не жить, то периодически ночевать.

– Ты все-таки решила туда переехать? – расстроился Борис Георгиевич.

– Нет, дядя, я просто покручу ей мозги, – объяснила Катя. – Приведу в порядок квартиру, пропишусь там, иной раз и переночую – тоже не смертельно. Но этим я четко отважу всяких там соседок и приживалок. Нечего им там делать.

– Ну что ж, наверное, это разумно, – согласился дядя. – Но дом-то зачем продавать?

– Шурина квартира будет моя, это мое наследство, почему ты должен тратить свои деньги на ее ремонт? – разъяснила Катя.

– Я дам тебе денег сейчас, продажа дома – дело не такое быстрое, – ответил Борис, – а с деньгами потом разберемся.

– Я тебе верну, – пообещала Катя, – продам дом и верну.

– Вернешь, – улыбнулся Борис, – вернешь, когда их будет много, миллионерша.

С этой минуты Катя начала претворять в жизнь свой собственный план. Перво-наперво вспомнила, где, на какой из ближайших улиц она видела строящиеся дома, пошла на разведку. Одна новостройка дала нулевой результат: там работали русские строители. Другой объект оказался временно заморожен, работы на нем приостановили, в сторожевой будке мирно посапывал охранник, больше никого не было видно.