Возможно, в развороте со снижением, потеряв ориентировку, они вывели самолет в противоположную от аэродрома сторону и ударились о землю. Это все говорит о том, что в полете прибор авиагоризонт «АГИ-1» не позволил летчикам вести и сохранять правильную пространственную ориентировку.

Но как только самолет выскочил под облака, летчики, увидев землю, мгновенно сориентировались и всего за 2 секунды вывели самолет из крена. Гагарин и Серегин рванули штурвалы на себя, чтобы перевести машину в режим набора высоты. От момента выхода из облаков до удара о землю прошло всего 6,5 секунды, и за это время летчики сумели переломить самолет, поднять его нос над линией горизонта. Однако перегрузка возросла до 12 единиц, вес четырехтонного самолета увеличился до 50 тонн, и крылья такой вес просто не смогли вытянуть. Самолет «на просадке» ударился о землю задней, нижней частью киля, срезав два дерева при падении. Носовая часть самолета при этом улетела вперед на 600 метров, а некоторые осколки — до 800 метров.

Собственно, истребитель почти готов был взмыть вверх. Гагарину и Серегину просто не хватило запаса высоты — каких-то пары сотен метров. Когда они это поняли, было уже поздно. В тот момент авиагоризонт показывал, что самолет находится над линией горизонта… но земля была слишком близко.

В то же самое время, когда Гагарин выполнял свой последний в жизни контрольный полет, всего в десятке километров на аэродроме Киржач еще одна группа Центра подготовки космонавтов отрабатывала парашютные прыжки. Космонавты готовились к лунной программе, и руководил прыжками Алексей Леонов. Он вспоминает, что услышал два взрыва с интервалом в полторы-две секунды, причем второй взрыв полностью соответствовал звуковому эффекту перехода самолета на сверхзвук. Сразу после этого они вместе с Павлом Поповичем по рации связались с аэродромным начальством, сообщили об услышанном и узнали, что 625-й на связь не вышел.

Слова Леонова подтвердили и жители Новоселово. Они не только слышали взрыв, но и видели самолет. Только летел он вверх, а не вниз. Тогда троим очевидцам представили для опознания модели 10 истребителей, в том числе и секретных. Леонову стало ясно, что там летал самолет «Су-15» — все три очевидца показали именно на него. Но дело в том, что он должен летать выше 10 километров, и, значит, летчик нарушил задание, ушел ниже облаков, прошел почти что на сверхзвуке и… перевернул самолет Юрия Гагарина, который попал в плоский штопор.

Почему он нарушил задание? Может быть, на «Су-15» летел один из высокопоставленных представителей ВВС? А они в свое время даже не предупреждали о том, что взлетают в воздух! В результате гагаринскому самолету пришлось еще дальше уходить из этой пилотажной зоны, а в соседней зоне, как назло, проводились локальные зенитные стрельбы. Выходит, Гагарина могли просто сбить зенитной ракетой по ошибке или, что скорее, он маневром пытался уйти от нее и свалился в штопор.

Как вспоминают очевидцы, военные в комиссии всеми правдами и неправдами пытались сохранить честь мундира. И расследование плавно перешло в плоскость «экипаж — среда», где виноваты пилоты или природные аномалии. А статистика говорила о вопиющих фактах — слишком быстро тогда рвались в небо, постоянно появлялись новые модели самолетов, и ежегодно разбивалось более сотни летательных аппаратов. О том, что была нарушена безопасность полетов или могла подвести техника, в выводах комиссии говорилось, но как-то вскользь.

Спустя 20 лет после трагедии Алексей Леонов и сотрудники летного НИИ под руководством академика Белоцерковского провели собственное расследование. Для некоторых уточнений группе разрешили поднять все архивные документы. С помощью компьютера была создана инженерная реконструкция катастрофы, куда ввели все параметры полета: угол падения — 70 градусов, тангаж — 150, курс падения — 120, правовой крен — 35 градусов, скорость падения на выводе — 720 км/ч. И экспертиза показала, что все системы самолета до удара о землю работали штатно. Оставалась одна возможность, чтобы упасть через 50 секунд, — попасть в плоский штопор.

Но то, что Леонов обнаружил в материалах дела, повергло его в шок. Его доклад о двух взрывах был фальсифицирован — вместо интервала в две секунды фигурировали целых 20 секунд. Как считает космонавт, «доклад был полностью переписан. Это был мой акт, но переписанный чужой рукой. И самое главное, что 15–20 секунд означают, что сверхзвук и взрыв не имеют никакой связи между собой». Получалось, что никакого самолета вблизи гагаринского вообще не было. Возникает вопрос: что же это был за самолет? Или секрет был не в самолете, а в том, кто его пилотировал? И еще: кто мог получить доступ к секретным материалам и подделать некоторые из них?

Имеющий доступ к секретной документации и скрывающий свое лицо до сих пор человек утверждает, что перед взлетом гагаринского самолета взлетели два истребителя «МиГ-21» — сверхзвуковые перехватчики, со скоростью порядка двух махов скоростей звука (2200 км/ч). Взлетали также еще два истребителя «Су-11», тоже примерно с такой же скоростью звука, и «Су-15». И эти истребители фактически выжали самолет Гагарина из зоны пилотирования.

Алексей Леонов, продолжая рассуждать на эту тему, предполагает, что различные функционеры побоялись, что они будут виновны косвенно или прямо в гибели национального героя, лишатся кресел и постов, поэтому и засекретили эти материалы. По некоторым данным, на месте катастрофы работала еще одна группа экспертов. Если это так, то остается вопрос, кто были эти люди и что они увезли с собой.

И наконец — человеческий фактор. Из протокола комиссии следует, что состояние здоровья Гагарина и Серегина 27 марта отвечало самым строгим требованиям. Установлено, что в тканях и в крови не обнаружено веществ, способных вызвать расстройство здоровья. По мнению его товарищей, наличие молочной кислоты и алкоголя в крови — бред сумасшедших людей. Тщательное обследование и жесткий предполетный контроль исключали любые отклонения от нормы. В бортовых журналах ни одной записи врачей, которая могла бы вызвать хоть какое-то беспокойство. А у летчиков существовал двойной медицинский контроль — врач отряда и врач полка. Другое дело, что на тот момент и у Гагарина, и у Серегина были причины для переживания. Перед полетом Серегин повздорил с начальством, а у Гагарина жена попала в больницу. Дома оставались совсем маленькие дочки.

О Гагарине говорили, что он родился в рубашке. До этого рокового дня он мог погибнуть не раз, в том числе и 12 апреля 1961 года, когда «Восток-1» чуть не вышел на более высокую орбиту, чем расчетная, на возращение с которой могло уйти два месяца. Мог погибнуть он и в 1967 году, когда осваивали новый космический корабль «Союз», но вместо него полетел Владимир Комаров и погиб. После этого Гагарину вообще запретили летать.

А по большому счету депутат Верховного Совета, член ЦК ВЛКСМ, Герой Советского Союза Юрий Гагарин сделал просто головокружительную карьеру. Многие считали его баловнем судьбы, случайно оказавшимся в космосе. В народе поговаривали, что известность Гагарина не нравилась самому Леониду Ильичу Брежневу, который к тому времени якобы уже ни с кем не хотел делить всеобщего обожания. Наивно, не правда ли? И что кто-то из ретивых подчиненных одного из больших начальников хотел угодить шефу. Нет, не устранить Гагарина физически, но сделать его жизнь невыносимой. Но товарищи Гагарина по отряду космонавтов отметают версию ревности членов Политбюро к космонавту. Наоборот, космонавтов всюду посылали и радовались тому, что в их лице мир приветствует Советский Союз. А Брежнев при всех его недостатках человеком был доброжелательным.