С этими словами Васко уходит.

Терпеть не могу, когда последнее слово остается за кем-то другим. Просто ненавижу.

Что еще хуже, совет не купился на нашу уловку. А раз нет романа, Каллиасу нет нужды держать меня рядом. Как же мне завоевать его по-настоящему?

Задумавшись над угрозами Васко, я вхожу в покои.

– Алессандра.

Я подпрыгиваю от неожиданности. Как люди продолжают проникать в мои комнаты?

– Отец.

Он скрещивает руки на груди.

– Я подумал, что, возможно, мои письма не дошли до тебя, но, похоже, тебе исправно доставляют корреспонденцию. – Он указывает взглядом на гору приглашений, которые я уже открыла и прочитала. Среди них и любовное письмо Оррина. Рубен вернул его мне, раз уж Петрос все успешно подделал. Я с отвращением хмурюсь.

– Я собиралась тебе написать.

– Несомненно, – с сарказмом говорит он. – Тебе вскружил голову дворец. Наряды. Внимание. Ты и забыла, зачем попала сюда.

Головная боль сжимает виски, и краснота скапливается по краям зрения.

– Я сосредоточилась на том, чтобы завоевать благосклонность короля, поэтому у меня не было времени тебе написать. Все идет отлично. Если бы было что рассказать, я бы сообщила.

Отец расхаживает перед моим гардеробом.

– Отлично, говоришь? Тогда, может быть, скажешь, почему до меня дошли слухи, что король никогда не сопровождает тебя на события за пределами дворца? На самом деле, я слышал, что ты постоянно находишься в компании этого мальчишки Каллигариса.

Я не могу сосредоточиться на отце, так как у меня начинает дергаться глаз.

– Уверяю, у меня все под контролем. Нет необходимости беспокоиться. Король именно там, где мне надо. И Майрон больше не будет проблемой. На самом деле, как только я поговорю с ним, он покинет дворец. Навсегда.

Лицо отца меняется. Сначала я не могу разобрать выражение. Затем с ужасом понимаю. Он смотрит на меня с жалостью.

– Алессандра, дорогая, ты старалась изо всех сил. Наступает время, когда мы должны признать, что потерпели поражение. Ты хорошо о себе заявила, но король явно тебя не хочет. Не волнуйся. Мы не погибли. Я обо всем позаботился.

Мои пальцы медленно сжимаются в кулаки.

– Что ты сделал?

– Я предложил тебя лорду Элиадесу. Нет, не смотри на меня так. Он богат и даст мне хорошую цену за твою руку.

– Он граф!

– Я тоже граф.

– То есть Хризанте он не ровня, но для меня сойдет?

– У тебя иное положение, – говорит отец, лишь на миг запнувшись.

Потому что она его любимица, а я нет.

– Суть в том, чтобы поднять мое положение! Почему ты стараешься сделать меня графиней, когда я пытаюсь стать королевой?

Отец печально качает головой.

– Я горжусь твоим упорством, но это важный урок; ты должна научиться распознавать, когда тебя обошли.

Я знаю, когда меня обошли, а ведь я едва начала.

– Ты поймешь, – добавляет он. – Как только все правильно оценишь. А теперь, почему бы нам не отправиться домой?

Смотрю в потолок, собирая мысли и успокаивая разум.

– Позволь прояснить, отец. Я не крупный рогатый скот на продажу, и ты не можешь силком заставить меня вступить в брак. Не тогда, когда сам король исполняет любую мою прихоть.

Отец поджимает губы.

– Ты выйдешь за Элиадеса, или я лишу тебя наследства.

– Так лишай! Король посылает мне дорогие подарки. У меня много денег, и я живу во дворце. Тебе нечем мне угрожать. Ты исчерпал свою полезность, отец. Ты привел меня во дворец, дальше я пойду сама. Фактически, как только я добьюсь милости короля, то позабочусь, чтобы ты не увидел ни монеты из моего приданого.

В комнате становится тихо, и отец целую секунду смотрит на меня с тревогой.

– Погоди с драмами, Алессандра. Мы еще вернемся к этому разговору.

Он выходит из комнаты, но его шаги выдают неуверенность.

Перед тем как солнце встает на следующее утро – задолго до появления слуг – я позволяю себе войти в комнаты Майрона. Он не удосужился запереть двери, поэтому я гуляю по покоям, пока не нахожу спальню. Обстановка полностью идентична моей комнате, тем не менее Майрон украсил жилье по своему вкусу.

Я сажусь на кровать и смотрю на спящего Майрона. Такой уязвимый. Если бы я хотела его убить, могла бы сделать это прямо сейчас. Но то, что я приготовила Майрону, намного приятнее, чем дать ему такое легкое избавление, как смерть.

Я протягиваю руку в перчатке и стучу его по кончику носа.

Майрон глубоко вдыхает и одним движением садится: его глаза расширяются, когда он осознает, что это я. Майрон протирает глаза.

– Если пришла, потому что передумала насчет природы наших отношений, боюсь, я больше тебя не хочу, – говорит Майрон после долгого зевка. – А теперь, пожалуйста, уходи, чтобы я мог поспать. – И укладывается обратно.

На этот раз я его ударяю.

Это привлекает его внимание.

– Что за черт? – вопрошает он. – Мне напомнить тебе…

Я держу бумагу перед его носом.

– Ты немедленно покинешь дворец. Как только я выйду из этой двери, ты соберешь свои вещи, уйдешь и никогда не вернешься. Я больше не хочу видеть твое лицо или слышать твое имя.

– Что это? – Он тянется к записке, но я отдергиваю руку, чтобы Майрон не смог уничтожить бумагу.

– Закладные.

Майрон кривится.

– Я выкупила все твои долги, – просто сообщаю я. – Из клуба. От твоих кредиторов. Все. Теперь ты должен мне пять тысяч некосов.

Он замирает.

– Нечего сказать? – спрашиваю я. – Позвольте выразиться предельно ясно, если не дошло. Ты у меня в кармане. Один неверный шаг, и я упеку тебя в тюрьму за неспособность оплатить долги. Как думаешь, сколько времени понадобится твоему брату, чтобы вытащить тебя оттуда? Да станет ли он вообще беспокоиться?

Я наблюдаю за каждым движением кадыка Майрона, пока он сглатывает, наслаждаюсь каждой секундой его мук.

– Ты вернешь все деньги, которые принял от дворянства, и перестанешь претендовать на любую связь со мной. Если хотя бы чихнешь в ту сторону, куда мне не понравится, я позабочусь, чтобы ты никогда не вышел из тюремной камеры. – Протягиваю руку и насмешливо похлопываю его по щеке. – Хороший мальчик. Теперь пошел вон.

– Ты лжешь, – говорит он, когда я подхожу к двери.

– Неужели? У тебя не займет много времени проверить. Но не трудись. До обеда ты должен уйти.

Я улыбаюсь, покидая его комнаты. Я обрела контроль только над одним человеком, и все же эта сила омывает меня опьяняющими волнами тепла. Усилится ли это ощущение в тысячу раз, когда я стану королевой и буду повелевать народами?