— Но как же… — Алина растерялась. — Это, наверное, какое-то недоразумение. Позвоните, пожалуйста, Зайцеву. Он всё объяснит.

— Позвонила уже, само собой.

— И что?

— Он тоже возмущён и шокирован Вашим поступком, Алина Игоревна!

— Как это — шокирован?! Он же сам мне сказал… что надо срочно… и что он обо всём договорился…

— И что же, — кадровичка скептически приподняла брови, — кто-то может подтвердить это? При вашей с ним беседе кто-нибудь присутствовал?

— Нет, мы по телефону говорили, да и поздно уже было, по домам все разошлись…

— Я так и думала, — Горгона удовлетворенно хмыкнула, — Он сказал… Вы сказали… а факт остаётся фактом. Вот документ и вот на нем чужая подпись, сделанная Вашей рукой.

— Го… Галина Петровна, да зачем мне это было делать-то по собственной инициативе? Ну сами посудите! — попыталась Алина воззвать к голосу разума.

— Откуда мне знать… Я на своём веку всяких повидала… карьеристок. Может Вы перед начальником хотели выслужиться. А может это уже не первая услуга, которую Вы оказываете профессору Воронцову… не только бумажного, так сказать, характера.

— Да что Вы такое говорите… Ему же, наверное, под семьдесят!

Дельфинова возмущённо вскочила со стула, не в силах больше спокойно выслушивать полные желчи намеки собеседницы.

— У всех вкусы разные, — невозмутимо произнесла Горгона. — Но как я уже сказала, факт есть факт. Так что уведомляю, что документы о Вашем увольнении готовятся, а в трудовой книжке будет сделана соответствующая запись. Такой талант к махинациям как у Вас ни в коем случае нельзя зарывать в землю. Следующий работодатель непременно должен о нём узнать. Хотя…

Кадровичка сделала паузу, как будто задумавшись о чём-то:

— Знаете, я пожалуй готова пойти Вам навстречу, хоть это и не совсем по правилам. Можете написать заявление об увольнении по собственному желанию. Если надумаете, жду Вас в понедельник в одиннадцать, а пока можете идти, милочка, раз уж и так встали.

В течение этого унизительного разговора Алина ещё пыталась держать себя в руках, но как только вышла из кабинета начальницы отдела кадров, слёзы уже застилали ей глаза и предательски катились по щекам. Идти через весь факультет в таком растрепанном виде не хотелось совершенно. Действуя больше по наитию, она шагнула к ближайшей двери в аудиторию и приложила пропуск. Электронный замок подмигнул зелёным, Алина аккуратно повернула ручку и заглянула в открывшийся зазор. Внутри никого не было и, выдохнув с облегчением, она торопливо зашла в помещение и привалилась спиной к щёлкнувшей двери. Глядя в потолок, попыталась аккуратно вытереть глаза, но на дрожащих пальцах остались следы туши. Закрыла руками лицо и всхлипнула, больше не пытаясь сдержать поток слез.

Мысли путались. Нет, Алина понимала, что Зайцев её подставил, но у неё просто не укладывалось в голове как можно быть таким мелочным и злобным, тем более мужчине. Вероятно, от завистливой коллеги-женщины было бы легче снести такой удар в спину, все-таки не зря женские коллективы называют змеюшниками. Но Андрей?! Как ему вообще пришло подобное в голову? Хоть на душе и было погано от его двуличности, у неё и в мыслях не было кому-то рассказывать, что начальник закрутил тайный роман со студенткой — не в её характере было распускать сплетни. До сих пор. Теперь, чего греха таить, такое желание появилось — да, мелочно, но отомстить хотя бы так.

Что же делать? Алина искала, но не видела никакого выхода из этой неправдоподобной, кошмарной ситуации. Может поговорить с Зайцевым начистоту? Но даст ли это хоть что-то, если он уже стал отпираться и разыгрывать недоумение… Сомнительно, что он на полпути внезапно сменит показания. «И действительно, я же совсем забыл…», и ресницами своими пушистым хлоп-хлоп… Какая же она дура! Зачем, ну зачем она только согласилась подписать документы за Никитину?!

И тут — к ещё большему ужасу — кто-то аккуратно дотронулся до её плеча. Ох, неужели аудитория все-таки была занята, а она не заметила?

— Что случилось? — негромко произнёс знакомый голос.

Провалиться в тартарары значит кануть в глубины преисподней.

В древнегреческой мифологии Тартар — это не соус с огурчиками, а мрачная бездна в глубине Земли, возникшая из хаоса, по сути аналог христианского ада.

5 минут — ровно столько понадобилось Алине, чтобы намочить ткань рубашки на плече у Пола. Потом она отстранилась, стало неловко. Но всё же первым порывом было уткнуться ему в грудь и зарыдать еще громче. Она и сама не ожидала от себя такой реакции, что уж говорить про профессора.

Нужно отдать ему должное, он мужественно терпел, гладил её по волосам, как маленькую девочку, и ждал, пока истерика закончится. Что за выражение лица у него при этом было, Алина не видела и предпочитала об этом не задумываться.

— Что случилось? — повторил он негромко, но настойчиво.

И Алина рассказала. Про то, как им срочно нужно было сдавать документы, и начальник попросил её расписаться за заведующую кафедрой. Про то, как заверил Алину, что обо всем договорился. Про несправедливое обвинение Горгоны и про то, как Зайцев сделал вид, что не в курсе произошедшего. Сбиваясь от волнения, она и сама не заметила, как в середине своего сбивчивого монолога перешла на русский. Катракис не перебивал, а молча слушал, по-прежнему стоя неприлично близко.

— Ох, извини, я сама не своя, — спохватилась Дельфинова, вновь переходя на английский, — В каком месте мой рассказ превратился для тебя в бессмысленный поток звуков?

Пол стушевался и даже немного отступил назад.

— Если честно… я неплохо понимаю русскую речь, неидеально, конечно. Но общий смысл сказанного вполне уловил.

Алина даже приоткрыла рот от удивления. Такая неожиданная новость немного отвлекла её от своих проблем.

— Что?! Но почему?.. Я имею в виду, почему ты это скрываешь? — торопливо добавила она, видя его насмешливо поднятые брови.

— Мне… неловко. У меня ужасное произношение, ты же слышала, нормально разговаривать со мной по-русски практически невозможно. Так что предпочитаю общаться по-английски. И я не скрываю, просто… к слову не пришлось. Эндрю, например, знает.

Алина вновь помрачнела при упоминании имени своего начальника.

— Эндрю, значит, знает. Понятно. Я и забыла, что вы давно друг с другом общаетесь. Ты теперь вероятно думаешь, что я всё выдумала… Конечно, мы ведь едва знакомы. Но, Пол, в самом деле, зачем мне это? Какая мне от этого выгода?

— Мы с Эндрю действительно знакомы несколько лет, но мы не друзья, а всего лишь коллеги. И знаешь, я не удивлён тому, о чём ты мне сейчас рассказала. Не прямым текстом, но я уже слышал что-то подобное о Зайцеве, — и мужчина неопределенно пошевелил пальцами в воздухе.