Индиец действительно умолк. От неожиданности, не иначе. Коллеги же посмотрели на неё встревоженно, и каждая попыталась вспомнить, слышала ли она хоть раз, чтобы Дельфинова повышала голос. Тем временем Алина передумала уходить и вместо этого прошагала к Настиному столу, встав у той прямо за спиной.

— Мистер Шарма, действительно, давайте вести цивилизованную беседу, не будем мешать коллегам, — извиняющимся тоном произнесла Анастасия, чувствуя поддержку, но все ещё пытаясь решить проблему мирным путём, — В договоре на Ваше обучение подробно расписаны условия оплаты за программу, сроки, в которые…

— А Вы кто? — индиец в очередной раз беспардонно перебил собеседницу и переключил внимание на Алину, молча возвышающуюся над плечом коллеги. — Вы здесь начальник?

— Нет, я помощник директора магистратуры.

— Помощник? — юноша скептически осмотрел её и поморщился, — Сомневаюсь, что Вы чем-то можете мне помочь, так что лучше идите по своим делам.

— Если Вы продолжите себя вести таким образом, мы будем вынуждены просить Вас покинуть кабинет.

Индиец презрительно фыркнул.

— Не имеете права меня выгонять. Я никуда не уйду, пока мне доходчиво не объяснят, по какому праву меня отчислили! Что это вообще за идиотская ситуация!

— В таком случае придётся вызвать в кабинет охрану.

— Вызывайте, кого хотите… — лениво протянул студент, вальяжно откидываясь на спинку стула. Но потом в голову ему пришла очередная светлая мысль, и он воскликнул:

— Точно, директор! Я хочу поговорить с директором, а не с… — он окинул девушек красноречивым взглядом, — помощниками. Где его можно найти?

— Вопросами студентов занимается не директор магистратуры, а начальник учебного отдела, — пояснила Настя, — но сейчас её нет на месте. Давайте всё же вместе с Вами пройдёмся по пунктам договора и…

— Да плевать мне на пункты! Что Вы в меня этими бумажками тычете? — и студент, вырвав листы из рук опешившей девушки, швырнул их обратно, практически в лицо.

Пока бумага гигантскими уродливыми снежинками опадала на пол, а Настя от возмущения открывала рот как выброшенная на берег рыбина, Алина подняла трубку со стоящего на столе телефона и набрала три цифры.

— Добрый день, вас беспокоят из деканата. Может к нам подняться кто-то из ваших сотрудников?

— …

— Студент ведет себя агрессивно, отказывается покидать кабинет.

— …

— Да, спасибо.

И девушка перевела взгляд на скандалиста:

— Подобное поведение неприемлемо! Вы вышли за все допустимые рамки. Просим Вас покинуть кабинет. Сейчас в деканат поднимется сотрудник охраны и проводит Вас к выходу из Академии.

Алина подошла к двери, демонстративно открыла её и сложила руки на груди.

— Да как Вы смеете? — уже совершенно не сдерживаясь, заорал индиец, брызжа слюной, и вскочил — Вы! Вы крупно пожалеете! Я сообщу в консульство о том, как здесь обращаются со студентами.

— Мы тоже сообщим, не сомневайтесь! О недостойном поведении гражданина Индии, — отчеканила Алина и кивнула на дверь, — Всего доброго!

Рванув на себя кожаный портфель, висящий на спинке стула, Шарма бросился к выходу из кабинета. Длинная ручка поддалась не сразу, зацепившись застежкой за обивку, и стул с грохотом опрокинулся. Юноша бы с удовольствием отвёл душу и хлопнул дверью, но ту, вот незадача, по-прежнему придерживала Алина. Бросив на девушку злобный прожигающий взгляд, индиец притормозил и рявкнул что-то на своём языке. Алина инстинктивно отшатнулась, но скандалист уже выскочил из деканата и поспешил прочь, не оглядываясь, но бурно жестикулируя и громко невнятно ругаясь. Как цыганка, которой не дали денег за гадание, честное слово!

Как только дверь отсекла происходящее в коридоре, Настя шумно выдохнула и растеклась по креслу, как медуза, выброшенная приливом на берег:

— Кажется, мне нужно выпить… Ну ты даёшь, Дельфинова! Даже стул в обморок упал, а тебе всё нипочём!

Алина подошла к пострадавшему предмету мебели, сиротливо лежащему в середине помещения кверху лапками. Подняла, поставила на место и аккуратно села. Она пыталась выглядеть спокойной, но на самом деле от выброса адреналина её потряхивало.

— Выпить было бы неплохо, да… А ещё надо позвонить снова на пост охраны, сообщить, что подмога больше не требуется.

Дельфинова замолчала ненадолго, а затем задумчиво произнесла:

— Слушайте, а только я заметила, что этот индийский террорист — в одних сандалиях на босу ногу? Он вообще в курсе, южное создание, что ноябрь на дворе?

— Серьёзно? Тебя больше всего обеспокоили его голые пятки? — Настя начала нервно хихикать. Вскоре к ней присоединились Оля с Женей, и через минуту стены деканата уже сотрясались от громкого и не совсем адекватного женского смеха.

Ореада Эхо, одна из горных нимф в свите Артемиды, любила поговорить. Нужно сказать, получалось у неё это просто замечательно — своим чарующим голосом она могла уболтать кого угодно. История умалчивает о причинах, но Эхо пользовалась своими способностями и отвлекала Геру во время многочисленных амурных похождений её мужа, Зевса. Узнав об этом, взбешенная Гера наказала ореаду, отняв возможность разговаривать самостоятельно. С тех пор Эхо могла лишь повторять за кем-то, да и то лишь окончание сказанной фразы.

На следующий день Алина с трудом смогла себя заставить прийти в академию. Обычно пятницы вызывали у неё воодушевление (впереди выходные!) пополам с разочарованием (впереди целых два дня без любимой работы…). Но не в этот раз.

Вчера девушке всё же пришлось вернуться в свой кабинет, после той безобразной сцены с наглым индийским студентом в деканате. Да и какие варианты? Как минимум там лежали её сумка и одежда. А то, что даже смотреть было противно в сторону двери, за которой обычно работал Зайцев… Пришлось себя перебороть. Тем более, что начальства вчера снова не было. Как и сегодня, собственно. Как чувствовал, гад, что на рабочем месте его ожидает как минимум неприятный разговор. Хотя почему “как чувствовал”? Он же сам заварил всю эту кашу с поддельной подписью и увольнением. Так что прекрасно осознавал, что приятных мгновений совместное с Алиной пребывание в одном кабинете ему не доставит.

День прошёл сумрачно и в метаниях. С одной стороны, рабочих задач было как обычно невпроворот, но заниматься ими было тошно — после того, какой непрофессиональной идиоткой её выставил Зайцев. Но и вещи собирать было тоже тошно, хотя Горгона прямо дала понять, что приговор окончательный и обжалованию не подлежит. Судя по всему, понедельник станет последним рабочим днём Дельфиновой в стенах академии. А это также означает конец её мечтам о дальнейшей карьере в образовании.

Впрочем, несмотря на мрачное настроение, домой Алина тоже не торопилась. Почему-то казалось, что стоит ей оказаться в одиночестве у себя в квартире, безрадостные мысли полезут в голову ещё настырнее. Ещё не хватало напиться с горя. Вот был бы достойный финал! Так что хоть стрелки часов уже подползли к восьми, девушка всё ещё сидела, уткнувшись в компьютер и лениво просматривала подходящие варианты на сайте с вакансиями. Лениво — потому что занималась этим уже несколько часов, но ничего интереснее её нынешней работы ей так и не попалось.