Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Жора взял с тарелки кусок сыра и протянул его Фире. Муся обиженно завыла. Гость дал ей тоже ломтик и вздохнул:
– Не рыдай! Просто подожди! Они девочки?
Вопрос адресовался мне.
– Да, – улыбнулась я. – Вот коты – мальчики.
– Ну тогда можно ей поныть, – кивнул Жорик. – Все у нас хорошо с Неськой, никогда не разведемся. Но сейчас она в большом штопоре! Раз в три-четыре года жена от меня уходит, потому что я кабан, урод, на балете засыпаю, в опере и на концерте беруши втыкаю, литературу нужную не читаю, воспитания не получил, родителей своих не знаю. Тьфу на меня!
Жорик тихо засмеялся.
– Все правда. Ни слова не соврала. Свалит, значит, Неська – сижу тихо! Кредитки ей пополняю и вижу, где баба моя носится. Туфли, платья, духи, пудра… Нет, еще не успокоилась. Машина!!! О! Все, надо ехать, каяться, обнимать, целовать! Раз что-то солидное приобрела, значит, я опять «Жорик-котик», а не «говнюк противный». Чего она в этот раз взбунтовалась? Неська мне сказала: «Детей у нас нет, надо с родными подружиться. У тебя никого, а у меня есть Фрося, племянница». А я в тот день умом плох был, всякое-разное дерьмо уже неделю как на голову капало, ну и гавкнул: «Нужна ты ей! Да у вас возраст почти одинаковый! Давай ребенка из детдома возьмем, а лучше двух». И началось! Тайфун! Ураган! Смерч! Наводнение! Стул об меня разбила! Из дома улетела в чем была! Ну, думаю, тут «Мерседесом» не обойдется! Аж интересно стало, что Неська купит, когда меня простит. Где она находится, мне сразу доложили. Ага, думаю, отправилась к Фросе! А ты, ё-мое, музыкантом работала, на скрипке пиликала – мне с тобой никогда не договориться. Интеллигенция с образованием!
– На арфе играла, не на скрипке, – невесть зачем уточнила я.
– Да какая разница, – улыбнулся Жорик, – и там и там за струны дергать. Ох, думаю, пошлет Фроська мою королеву с лестницы пинком – слишком племяшка воспитанная.
Жорик засмеялся.
– Прости уж дурака, Фроська, думал, ты этакая! Цирлих-манирлих! Понервничал, не хотел, чтобы Неське кто моральную оплеуху отвесил. А потом! Гляжу! Дом она купила! Фух! Хорошо все у нас опять! Надо ехать извиняться за то, что я в наш последний поход в оперу беруши воткнул, заснул и захрапел. И еще у Хохорева в гостях чай из блюдечка пил! Блюдечко это было предпоследней каплей. А зажигалкой для фонтана, на котором Неська полетела от меня, – храп под музыку.
– Хохорев! – подпрыгнула я. – Владелец холдинга «Модель города»!
Глава двадцать четвертая
Жорик почесал ухо.
– Это Марк. А я говорю про Левку, папашу его. У нас с ним пара проектов. Марка вообще не уважаю, он слабак! И злопамятный! Прямо крыс! Характер как у соседки из коммуналки. И то ему не так, и это ему поперек! Если кто его обидел, затаится надолго, а потом, спустя не один год, нагадит. Хочет, чтобы только по его желанию получалось все. Левка локти сгрыз, корит себя, что мало сыном занимался, жене поручил парня воспитывать. А Елизавета у него ахохбаба. Понимаете?
– Ахохбаба? – переспросил Макс. – Растение такое? Никогда о нем не слышал.
– Может, баобаб? – предположила из кухни Роза Леопольдовна.
– Нет, – засмеялся Жорик. – Ахохбаба – жена, которая вечно ахает и охает, у нее все через то место идет, на котором сидят! Вечно фигня везде получается! Ноет: «Ах, опять некрасивое пальто себе купила. Ох, супруг мало зарабатывает. Ах, вазочку разбила! Ох, нет у меня ничего хорошего». Тьфу на такую! Неська моя подобным не занимается! У нее все всегда отлично. Если я накосячил, мне говорит: «Помордник тебе за глупость от судьбы прилетел? А ты не дури».
– Помордник, – повторила я. – Красивое слово!
– Ну да, это когда тебе врезали в рыло! – засмеялся Жора. – Накосячил? Получи по морде. А Лизка, жена Левы, ладонями глаза закрывала, рыдала: «Надо Марка наказать, а жалко его». Неська ей один раз посоветовала: «Ты сыну ремня выдай и плачь при этом». Елизавета чуть в обморок не упала. И чего? Выросла из парня незабудка горемычная. А ведь у него хороший потенциал был. Давно, когда Марк еще в школе учился, Левка свинкой заболел. Мы парня к себе забрали, потому