и чистый воздух – вот залог долгой жизни. И в столице об этом позаботились в первую очередь. Огромное количество парков и садов озеленили Москву так, что из космоса она больше походила на лес, а не на мегаполис. Деревья росли даже на крышах зданий.

Все забегаловки, рестораны и столовые прекратили продажу вредной еды. За нарушение этого правила строго наказывали. Но для «отведения души» было открыто несколько ресторанов с «вредной» едой, куда пускали не чаще двух раз в месяц и без противопоказаний врачей. Эта информация автоматически поступала в рестораны, как и информация об аллергиях и других противопоказаниях. А если человек заморочился и заполнил предпочтения в ЛКГ23, то и они будут доступны общепитам.

Реновации прошли во всех городах и сёлах, работы строителям хватало с лихвой. А вот с названиями и памятниками возникли споры. Многие выступали за переименование улиц, проспектов, и даже самих городов.

Правительство решило отдать это полностью в руки демократии. Для начала были проведены опросы. Нужно было выяснить, как должен назывался тот или иной объект по мнению населения, нужен или не нужен памятник. После анализа проводили голосования, причём приоритет отдавался именно проживающим на данной улице или в данном городе людям. Не все оставались недовольны итогами, но другого варианта пока не придумали.

И вот сейчас я с Аркашей шел по чистым и зелёным улицам Москвы и наслаждался. Как только стемнело, включились фонари. Каждый из них был произведением искусства: мастеру не хотелось сделать просто стандартный столб, он вкладывал всего себя в каждое изделие, понимая, что люди будут любоваться плодами его труда.

Мы гуляли до позднего вечера. Народу меньше не становилось, люди приезжали в столицу со всего мира. После того как браслеты насчитали уже двадцать тысяч шагов, мы вызвали рокси и поехали спать. Предстоял тяжелый и загруженный день, нужно быть в форме.

Проснулись оба рано, сказывалась привычка, но решили не ждать в номере, а поехать в координационный центр, где нас встретил щуплый сотрудник.

– Доброе утро, Дмитрий, Аркадий. Меня зовут Илья. Я буду сопровождать вас на протяжении всего пребывания в центре. Сейчас дождёмся остальных и начнём экскурсию. Вы рановато, – весёлым тоном сообщил Илья.

– Доброе утро. Много нас будет? – спросил Аркаша.

– Шестнадцать человек. Для начала покажу вам тут всё, а потом в актовый зал, – ответил Илья.

Через десять минут все собрались, видимо им тоже не сиделось в гостинице, и экскурсия началась.

– Данный центр был создан на основе Курчатовского института. Атомная энергетика с самого своего основания играл очень важную роль в развитии страны во всех её итерациях24. Раньше сказали бы, что трудится в НИЦ очень престижно, но сегодня везде трудиться престижно. Но всё-таки НИЦ исторически обладает самыми передовыми лабораториями, поэтому желание молодых учёных попасть в Курчатовский институт по-прежнему очень высокое, хотя и по другим причинам, чем раньше.

– Вы же имеете в виду неконкретно это здание? Как я понимаю, тут больше сосредоточен административный персонал, – спросил пожилой мужчина из Иркутской области.

– Безусловно. Нет смысла строить реакторы и ускорители на территории столицы. Но у НИЦ есть свои прямые ветки скоростного маглева до филиалов за пределами Москвы. Поэтому сотрудники могут добираться до НИЦ, а после пересаживаться на спеца, – подтвердил Илья.

– Спеца? – спросил я.

– Да, это прямые ветки скоростного маглева до объектов НИЦ. Наш сленг, – объяснил Илья.

– Чем сейчас занимается НИЦ? – задала вопрос миниатюрная девушка-учёный из Дагестана.

– Много чем. Штат сотрудников более пяти тысяч человек. Но тебя, Адиля, скорее всего, интересует термоядерные реакторы для электростанций, я прав? – спросил Илья.

– Да, ты хорошо осведомлен о специфики моей деятельности, – с улыбкой сказала Адиля.

– Я всегда тщательно готовлюсь к подобным мероприятиям, – вежливо ответил Илья. – На текущий момент основное силы направлены на совершенствование и оптимизацию термоядерных реакторов для производства электроэнергии в космосе. Вы все прекрасно знаете, что грандиозный проект по строительству ускорителя частиц между Марсом и главным поясом25 хоть и находится только в начальной стадии проектирования, но области исследования для реализации столь масштабного проекта касаются практически всех областей науки и техники. И снабжение электроэнергией такого огромного комплекса – первостепенная задача.

– Есть ли примерный срок окончания этого проекта? И почему строительство задумали так далеко, за Марсом, а не между Марсом и Землёй? – вступила в разговор девушка из Академгородка Новосибирска.

– Пробные пуски запланированы на последнее десятилетие двадцать первого века, промышленная эксплуатация уже в двадцать втором. Строительство за Марсов выглядит гораздо перспективнее и удобнее, чем около Земли: когда колонизация Марса войдёт в активную стадию, ускоритель может начать мешать регулярным перелётам между планетами, – ответил Илья.

– А ситуация с астероидом как-то повлияет? – спросил Адиля.

– Конечно. Причём диалектически: с одной стороны многие НИИ и предприятия не только России, но и мира переключатся на проблему астероидов, что замедлит проект ускорителя, с другой стороны – возможно, будут придуманы и сделаны новые материалы, новые методы и так далее. Так что предсказать, сдвинется ли на более поздний срок постройка ускорителя – пока невозможно, – сказал Илья серьёзным тоном. – Какой-то кусок небесного камня не остановит людей Земли.

Мне даже захотелось искренне похлопать в ладоши от такого немного пафосного заявления. А некоторых и вовсе пару раз сомкнулись ладони.

– Уверенность в завтрашнем дне сейчас нужна как никогда, – продолжил Илья. – Итак, пройдёмте на административный этаж.

Экскурсия продолжалась ещё час, и она оказалась гораздо интереснее, чем я ожидал. Илья рассказывал о направлениях работы НИЦ, и я поймал себя на мысли, что несколько отстал от новостей науки и техники, полностью погруженный в свои аккумуляторы.

– Сун полностью прав, мне нужен отпуск. Как минимум, почитаю новости и статьи, – подумал я, когда они