же! — бормотала она. — Ты просто хотела испробовать еще одну теорию…

Мара скривила рот в какой-то желчной усмешке и направилась к гостям.

— Вы, надеюсь, не пугаетесь моего нового амплуа? — спросила высокомерно, но в то же время обиженно и даже сквозь зубы, Мара.

— Нет, — ответил за всех Сергей. — Ты нам так даже больше нравишься.

Мара усмехнулась уже более тепло. Хоть какой-то бальзам на душу.

«Душа.… Все равно она уже не моя…» — подумала она и судорожно стала думать, как ей вернуть Дану.

Глава 25

Эрика всхлипывала, сидя на полу у кровати Александра. Она уже немного успокоилась и думала, что ей делать дальше.

— О, как бы ты сейчас был нужен мне, ангел мой! Где ты? Почему снова не протянешь руку помощи? — говорила она охрипшим голосом. — Боже! Почему ты так холоден? Почему, Господи? Это несправедливо! Я не провинилась перед тобой.… Да… Я пошла к нему не потому, что хотела. Зато я добилась от своей идеи хорошего результата. Глаза Мары выражали совсем другое, нежели слова, когда я спросила у нее про Дану…. Слышишь?.. Но зачем ты отбираешь у меня единственного близкого человека?.. Он пешка в этой большой игре!.. Да, я понимаю, что всех спасти я не смогу…. На место Мары придет еще кто-то, но я не могу сидеть, сложа руки! Зачем?.. Зачем… Он ни при чем…. Пожалуйста, услышь меня! Ну, почему?! Почему ты глух?! Почему?

Эрика поднялась на колени и взяла руку Саши в свою.

— Ты спишь, я знаю. И слышишь меня. Я могу сказать сейчас все, что я не говорила раньше и, может, даже то, что я и не хотела говорить… Ты… очень смелый… очень добрый человек…. Ты теперь знаешь про тот, другой, мир.… Ай! Да что я болтаю?! Глупая! Единственное, что я должна сказать, так это то, что я… верю тебе, ты самый близкий мне человек… и я…… люблю тебя.… Да. Я люблю тебя. И прости, что теперь уже поздно. Я не могла согласиться пойти к нему. Не могла.

Эрика села на край кровати и со слезами на глазах посмотрела на Сашу.

— Слышишь? Ты слышишь, я люблю тебя… — слезы вновь вырвались на свободу и потекли по щекам. — Боже, зачем? Зачем ты отнял его у меня? Я не могу последовать за ним! Я не могу!

Эрика закрыла лицо руками и согнулась пополам.

— Небеса молчат… — прошептала она и замолчала.

Тишина. Тишина резалась едущими машинами и часами, тикающими в комнате.

Вдруг стало действительно тихо. Совсем тихо. Даже Эрика подумала, что оглохла, так как не слышала своих всхлипов.

Сзади нее кто-то шевельнулся. Эрика повернулась. Александр потянулся в кровати, но, увидев Эрику, застеснялся и снова укутался в одеяло.

Эрика застыла, не веря своим глазам. Ком встал у нее поперек горла.

Часы пошли, улица снова загудела.

— Что с тобой? — вскочил Саша, увидев заплаканное лицо девушки.

Эрика ничего не могла ответить: она боялась оторвать глаза от очнувшегося, так как думала, что сходит с ума.

— Ты чего? — спросил Александр и прикоснулся к мокрой щеке Эрики.

Та облегченно вздохнула.

— Ты не представляешь… — прошептала она и крепко обняла Сашу.

Александр непонимающе ждал хотя бы простого объяснения.

Эрика отпустила его, убедившись, наконец, в том, что ей это все не снится.

— Боже мой, — прошептала она, смотря на Сашу.

— В чем дело?

Эрика нахмурилась. Ее лицо выражало догадку, которую она не видела, не замечала. Очевидную истину, что всегда имела место быть.

— Небеса не молчат.… И не молчали…

Саша пытался поймать мысли девушки, вглядываясь в ее глаза.

— Они никогда не молчали… Любовь — это ключ.… Это единственная вещь, которая ему не принадлежит! Люцифер не может претендовать на нее! Любовь, Господи! — вскочила Эрика. — Боже мой, как это просто! Какая же я была глупая!

Слезы текли по ее щекам. Она сама не знала: слезы радости или слезы облегчения, слезы из-за глупости или слезы света в конце коридора, слезы обиды, слезы злости за беспомощность и такое позднее понимание.

— Любовь…. Каждый любящий сам спасает себя.… Каждый выбирает сам! Сам!

Будто вся комната посветлела. Теперь Эрике все стало ясно. И вроде ей показалось, что привычное прикосновение руки того ангела, который, казалось, отсутствовал рядом, скользнуло по ее руке.

Человек всегда решал, куда «пойти» без посторонней помощи.

И даже ее самопожертвование не решит ничего. Разве что только заставит задуматься.

— Ты можешь объяснить, в чем дело? — не выдержал Александр.

Эрика повернулась к нему, подошла и крепко поцеловала. Ее глаза сияли тысячами искр.

Глава 26

Толстая веревка, подступающая к шее Алекса…

— Я ведь хотела тебя убить, — усмехнулась Мара, сидя на той же кровати в спальне Люцифера.

Последний же стоял у окна и смотрел куда-то вдаль.

— Ты хотела убить не меня, а Алекса.

— Но ведь это был ты.

— Ты же об этом не знала. Тем более ты не любила его. Ты просто хотела добиться своего. Как всегда, впрочем.

Мара снова усмехнулась, играя с легкими складками своего платья.

— Во время твоего прекрасного убийства Антона тоже был я.

Мара впилась взглядом в брюнета.

— В образе Александра, естественно, — пояснил тот. — И во время второго твоего допроса Сашей. Кассандра и я.

Мара не знала, что сказать.

— Я внушала тебе…

— Ты видела то, что хотела видеть.

— Ты поддался моей силе…

— Ты делала то, что хотела делать.

— Я…

— Ты говорила то, что хотела говорить. Я проверял тебя.

— На что именно? — подняла бровь Мара. — Ты смеялся надо мной.

— Нет. Я не имею привычки смеяться над теми, кто мне нужен. Ты тоже была дерзка со мной.

— Когда же?

— «Разве что только сам Сатана!» сказала ты с таким видом, будто обладаешь всеми силами на свете. Тебя заносит на поворотах. Я уже привык, это твое счастье. У всех людей есть недостатки. И грехи. Все они нравятся мне по-разному.

— К какому же греху ты относишь меня?

— Не обольщайся. Он у тебя не один. Но самый выдающийся — тщеславие. Амбиции — твой слабое место. Всегда были, есть и будут.

Мара опустила голову и скромно разгладила подол платья на кровати.

— Что будешь делать? — спросил Люцифер и повернулся к Маре.

— Как Руслан?

— Превосходно. Только что успешно завершил поединок с Кассандрой. Теперь, — снова посмотрел «аристократ» в окно, — танцует с одной демоницей.

Мара опять усмехнулась.

— Что-то ты неразговорчивая сегодня. В чем дело?

— Завтра поход.

— Наконец-то! Я уж думал, придет конец света,