Так нет, тоже регулярно на нём катается. Похоже, он просто ищет поддержку в их ласках. Слабость.

Слабость — это то, что я вижу во всех окружающих людях и в локальных богах. Не хотят вдумываться в подробности дела, не хотят пробовать и ошибаться, просто отказываются от дела в надежде, что кто-нибудь другой даст себе труд и всё сделает, как надо. Не хотят задавать себе вопросы и искать ответы на них. Не хотят бороться с чувствами и легко уступают гневу и раздражению.

Слабость — это то, что я вижу в своих детях и внуках. Не хотят освоить даже простейшие математические правила, скобки открыть не могут, зато драться за первенство и превозноситься — это всегда с удовольствием. Когда начинаешь с ними работать, хнычут и просят прощения, но о сути дела так и не думают.

Слабость — это то, что я вижу в себе. Я легко выхожу из себя, начинаю гневаться и наказывать налево и направо даже тех, кто не виноват. Чтобы не навредить своему миру, я вынужден был создать судебную и управленческую бюрократическую иерархию, чтобы все решения принимала они, а не я в приступе гнева. Я лишь иногда накладываю вето на их решения и отправляю на пересмотр, когда они совсем теряют берега.

Я многократно просил отца, чтобы он отпустил меня на поверхность, пройти Преображение. Здесь, на этом месте я никогда не смогу стать кем-то ещё, кроме как избалованным сыном бога на должности бога. Здесь все смотрят мне в рот и интригуют за право услужить (правда, при этом всё делают наоборот). Здесь даже жена называет меня «Господином». Для того, чтобы пройти Преображение, должен быть страх за выживание, ощущение нахождения на краю, чтобы можно было отказаться от всех страхов и сделать шаг вперёд вопреки всем логическим предосторожностям. А здесь я всегда уверен в том, что завтра у меня всё будет хорошо и мне испекут ещё более восхитительный пирог.

Отец тянул с разрешением сотни лет. То им срочно создай дизели, то самолёты. Зачем вам дизели, если у вас единственное подходящее топливо — это рапсовое масло? Нет, сделай срочно. Мир ещё от рабовладения не ушёл, а давай срочно делай компьютеры. А ещё заодно космический корабль сделай, а то нам по космосу надо летать, другие планеты поддерживать.

За это время даже Тик и Така прожили несколько жизней на поверхности, благодаря чему стали намного меньшими эгоистами и где-то даже научились сочувствовать. Завидно, однако.

Я каждый раз послушно разворачивался и шёл делать, что приказано. Жишуа смеялась и говорила, что обязательно пойдёт на поверхность вместе со мной, так что если я мечтаю о других девочках, то не дождусь, она и там будет меня любить. Вот тут я совершенно честно отвечал, что надеюсь на это и без неё на поверхность не пойду. Жишуа придумала свой способ избавиться от моего нытья про воплощение на поверхность — сначала она беременна, потом подожди немножко, ребёнок должен хотя бы говорить научиться, потом она снова беременна. И так каждые пять лет. Родив больше сотни детей, Жишуа обнаружила, что не может вспомнить их имена, память переполнилась. Тут она тоже захотела новое тело.

Отец кормил нас «завтраками» ещё полсотни лет. Потом всё-таки согласился. Сказал, что приготовил мне особо важную миссию — надо восстановить утраченное на поверхности понимание, в чём суть религии, а заодно развить ряд наук, вытекающих из системного анализа и психологии. Я принялся горячо благодарить отца, хотя заранее переговорил с планировщиками и знал, что с аналогичными миссиями в разные государства будут посланы пятьдесят три человека.

Жи жутко боялась, что на поверхности не узнает меня и влюбится в кого-нибудь другого, но всё равно напросилась в компанию. Отец обещал, что её жизненный путь рассчитан так, что мимо меня ей не пройти.

Наконец пришел момент, когда я смог посмотреть в лицо богини смерти. Много сотен лет мне было интересно, как она выглядит. Она всё время ходила в шляпе с плотной вуалью.

Богиня смерти выглядела как подростковая мечта моего отца. Впрочем, а как ей ещё выглядеть? Её тело получило формы именно в те времена.

В следующий момент я обнаружил, что задыхаюсь, а передо мной стоит строй каких-то нагих клоунов. Они шумно радовались и плясали.

Я сорвал с лица душащую плёнку и попытался сделать шаг. Ничего не получилось. Я опустил взгляд и обнаружил, что нахожусь в хрустальном восстановителе — очень древнем устройстве, когда-то в таких созрели все первые живые существа, а также тело моего отца. Отец иногда запускает его для тех, кому надо быстро дать тело после жизни на поверхности и сохранить память. Интересно, чего ради меня засунули в восстановитель? Предполагалось, что я буду жить в государстве Туария, теории ступеней развития разумных существ разрабатывать. Или я уже выполнил задачу и отец хочет срочно вернуть меня к управлению моим локальным пространством?

Я заглянул в память и никаких воспоминаний о жизни на поверхности не обнаружил. Я конструировал водородный реактор, потом мы с Жи стояли перед отцом, готовились к воплощению… А потом я оказался тут.

Я разломал прозрачную оболочку и попытался сделать шаг. Очень глупо. Многократно видел, как созревших людей достают на руках — мышцы ещё не тренированные, не держат. Нагие ребята подбежали и подхватили меня, не дали упасть.

Сквозь шум я смог разобрать слова: «Наш дорогой господин, мы так рады, что вы наконец-то прибыли к нам!».

Чего? Я господин? И почему я могу заглянуть в чувства и мысли каждого из них?

Реальность начала медленно просачиваться в мозг. Я отказывался верить. Я даже переспросил:

— Я что, локальный бог этого нового мира?

В ответ случилось общее ликование:

— Да, господин! Мы ждали вас так долго, сотни лет! Семь сотен лет! У нас уже так много людей, так много вопросов! Нам так нужно ваше руководство!

Мать моя наука! За что Создатель решил засунуть меня на должность локального бога? Я же никогда не мечтал о собственном «мире понарошку»! У меня всегда все мечты тут же удовлетворялись папой — богом или его богинями. Единственное, о чём я мечтал — это о том, как сделать разные самодвижущиеся игрушки. И вообще я руководить не люблю, меня это так достало за эти сотни лет…

— Воду и еду, — приказал я вслух.

Поляну с хрустальными кубками, со свежим мясом, с мясом и рыбой в жареном, варёном и копчёном видах, с гарнирами из овощей из злаков в